«Петербургский час пик» 9 апреля 2008

Голодомор и геноцид

Госдума России приняла заявление "Памяти жертв голода 30-х годов на территории СССР". Оно является прямым ответом Украине, которая добивается признания в мире Голодомора 1932-1933 годов актом геноцида украинского народа. Общепринятое на сегодня понятие геноцида есть «истребление отдельных групп населения, целых народов в мирное или военное время по расовым, национальным или религиозным мотивам»  Геноцид есть тягчайшее преступление против человечества – такова норма международного права. Понятно, почему: национализм – болезнь, опасная с точки зрения выживания человечества.

Ведь и в нашем уголовном кодексе по этой же причине за преступления, совершенные на национальной почве, дают большие сроки. Вот только доказать это бывает нелегко. Поди разберись объективно, что было на уме у ублюдков, напавших на якута – то ли за китайца приняли, то ли просто узкие глаза не понравились.

То же самое – с Голодомором, едва ли удастся найти доказательства, что украинских крестьян уморили за то, что они украинцы. Более того: документально можно доказать, что уничтожали тогда не всех украинцев, а только так называемых кулаков, самодостаточных крестьян. А пункт «по сословным мотивам» в определении геноцида отсутствует. Стало быть, и геноцида не было. Что и констатировала Дума. Умываем руки.

Интересно, однако, что против принятия заявления голосовали коммунисты. Вот что они кричали: «Наша фракция решительно отвергает поверхностные оценки по отношению к советскому прошлому. По сути, в своем заявлении вы вновь осуждаете режим. Режим, который освободил Европу от фашизма! Я обращаюсь к авторам, вы подыгрываете западу. Этим постановлением мы сечем сами себя. Не нужно вдалбливать идею собственной вины в головы следующих поколений».

Их не устроила формулировка, которая по существу, хотя и в обтекаемой форме,  почти что возлагает ответственность за голод на коммунистическую власть: «Стремясь любой ценой решить вопросы снабжения продовольствием резко растущих промышленных центров, руководство СССР и союзных республик применило репрессивные меры для обеспечения хлебозаготовок, что значительно усугубило тяжелые последствия неурожая 1932 года». Стало быть, мы должны благодарить авторов этого убогого текста, что спасли они его от коммунистов, что хотя бы что-то сказали.

Теперь совсем иной текст.

 «А о той молчаливой предательской чуме, сглодавшей нам 15  миллионов мужиков — и это по самому малому расчёту и только кончая  1932 годом!  — да не подряд, а избранных, а становой хребет русского народа,— о той Чуме нет книг. А о 6-ти миллионах выморенных  вослед  искусственным  большевистским   голодом - о том молчит и родина наша и сопредельная Европа.

На изобильной   Полтавщине  в  деревнях,   на  дорогах  и   на   полях  лежали неубранные трупы. В рощицы у станций нельзя было вступить - дурно от разлагающихся трупов, среди них и младенцев. «Безбелковый  отёк» записывали тем,  кто добирался умереть на пороге больницы. На Кубани было едва ли не жутче. И в Белоруссии многих местах собирали мертвецов приезжие команды, своим уже некому было хоронить».

Это было написано сорок лет назад, издано на Западе в 1973-м, мы слушали это по «вражьим голосам», а теперь уже двадцать лет, как это может прочесть каждый. Но Россией эта книга не прочитана. Любезный читатель, если ты по первым же строчкам, по этим захлебывающимся от негодования интонациям не узнал автора, то ответственно заявляю, что в твоем воспитании были очень существенные пробелы. И ты не до конца осознаешь, в какой стране живешь. Брось всё, потереби знакомых, сам узнай, о какой книге я веду речь. Ты должен прочесть ее от начала до конца. Ты испытаешь потрясение от правды и об очень многом изменишь мнение. Умные люди в течение жизни меняют мнение, дураки – никогда.

Имей я возможность задать только один вопрос новому нашему президенту – я бы спросил его, читал ли он эту книгу. Если читал, то собрались бы Медведев, Ющенко, Назарбаев и Лукашенко по-хорошему и решили бы вопрос о голодоморе. Назвав его хотя и не геноцидом, но всё равно тягчайшим преступлением перед человечеством, не имеющим срока давности.

Георгий Трубников

HOME