КОММЕНТАРИИ

В настоящем издании все тексты в основном соответствуют собранию сочинений в семи томах (далее СС7), ВАГРИУС, М., 2000-2006. Нумерация томов в этом издании необычна: 1, 2, 3, 5, 5+, 6. Тексты сравнивались также с публикациями в газетах, журналах и сборниках. Разночтения, указанные в комментариях, связаны прежде всего с цензурой в советские годы. В отсутствие систематической биографии Вознесенского в комментарии включены мемуарные отрывки из его прозы.

Стр. <1> Гойя

Самое раннее стихотворение, включавшееся Вознесенским во многие сборники. На судьбу более ранних стихов, написанных в течение десяти лет до этого, проливает свет история отношений Вознесенского с Б.Л. Пастернаком. В четырнадцатилетнем возрасте Вознесенский послал по почте Пастернаку свои стихи и получил приглашение в квартиру на Лаврушенском. С этого момента начались их регулярные встречи, период, который Вознесенский называет  ученичеством. В семейном архиве Пастернака сохранились письма и юношеские стихи Вознесенского с пометками Пастернака.  Вот что, в частности, пишет об этом Вознесенский в повести «Мне четырнадцать лет».

«Ставил ли он мне голос?

Он просто говорил, что ему нравится и почему. Так, на­пример, он долго пояснял мне смысл строки: «Вас за плечи держали ручищи эполетов». Помимо точности образа он хо­тел от стихов дыхания, напряжения времени, сверхзадачи, того, что он называл «сила». <…>

Трудно было не попасть в его силовое поле.

Однажды после студенческих военных летних лагерей я принес ему тетрадь новых стихов. Тогда он готовил свое «Избранное».  Он переделывал стихи,  ополчался против ранней своей раскованной манеры, отбирал лишь то, что ему теперь было близко.

Про мои стихи он сказал: «Здесь есть раскованность и образность, но они по эту сторону грани, если бы они были моими, я бы включил их в свой сборник».

Я просиял. Сам Пастернак взял бы их! А пришел домой — решил бросить писать. Ведь он бы взял их в свой, значит, они не мои, а его. Два года не писал. Потом пошли «Гойя» и дру­гие, уже мои. «Гойю» много ругали, было несколько разнос­ных статей. Самым мягким ярлыком был «формализм». Для меня же «Гойя» звучало — «война».

В эвакуации мы жили за Уралом. <…> Отец был в ленинградской блокаде. Говорили, что он ра­нен. Мать, приходя с работы, плакала. И вдруг отец возвра­щается — худющий, небритый, в черной гимнастерке и с брезентовым рюкзаком.

Там была туск­ло-желтая банка американской тушенки и книга художни­ка под названием «Гойя».

Я ничего об этом художнике не знал. Но в книге расстре­ливали партизан, мотались тела повешенных, корчилась война. Об этом же ежедневно говорил на кухне черный бу­мажный репродуктор. Отец с этой книгой летел через линию фронта. Все это связалось в одно страшное имя — Гойя.

Гойя — так гудели эвакуационные поезда великого пере­селения народа. Гойя — так стонали сирены и бомбы перед нашим отъездом из Москвы, Гойя — так выли волки за де­ревней, Гойя — так причитала соседка, получив похоронку. Гойя...

Эта музыка памяти записалась в стихи, первые мои сти­хи. Конечно, в стихах записался и иной гул, и праязык, и моя будущая судьба — но канва все равно была из детских впечатлений». СС7, 5, 68

Стр. <5> Елена Сергеевна

В изданиях советского времени последняя строка стихотворения заменялась многоточием.

 Стр. <11> Ода сплетникам.

Ошанин, Лев Иванович (1912-1997), советский поэт.

Стр. <26> Вступление

С этого и следующего стихотворений должна была начаться поэма об Америке, заказанная «Литературной газетой». Вместо поэмы получился сборник «Треугольная груша. 40 лирических отступлений из поэмы», Советский писатель, М. 1962. В предисловии к сборнику Вознесенский писал: «Я работаю над большой сюжетной вещью. Она — об «от­крытии Америки». В основу ее легли мои американские впе­чатления. Но в процессе работы воспоминания, жизнь, пей­зажи России и Прибалтики врывались в повествование, отвле­кали  автора от магистрали сюжета.

«Открывались» совершенно иные предметы. В герои лез­ли   березы,   закаты,  мотоциклы.

Поэма тонула как переполненный корабль. Параллельно с ней возник самостоятельный организм — «поэма лирических отступлений». Стихи перетасовались произвольно, вне темати­ки и географии, как мысли в голове. Их автор и предлагает вниманию читателя».

Стр. <30>. Антимиры.

В начале 60-х годов на страницах научно-популярной прессы возникла дискуссия о возможности существования «антимира», построенного на только что открытых физиками античастицах (антипротонах, антинейтрино, и пр.). Шутливый отклик Вознесенского на эту дискуссию впоследствии дал название спектаклю, поставленному по стихам Вознесенского Юрием Любимовым на сцене Театра на Таганке. 

Стр. <33>. Футбольное.

Настойчивое повторение термина «левый» переносило читателя и слушателя из спортивной плоскости в политическую. «Левацкими» называли те тенденции в политике и в искусстве послесталинской эпохи, которые были направлены против тоталитаризма, в сторону сближения с Западом. Такое понимание политической левизны усугублялось тем, что на Западе, в особенности во Франции, прогрессивная творческая интеллигенция отличалась левыми, антибуржуазными взглядами с времен борьбы с «правым» фашизмом.

Стр. <36>. «Я –семья…», стр. <42> Париж без рифм.

 Жан-Поль Сартр (1905-80), французский писатель, философ и публицист, глава французского экзистенциализма. В 1964 Сартру присуждена Нобелевская премия по литературе, от которой он отказался.

 «Ну какой же Сартр кузнечик? — удивился И.Г.Эренбург. — Кузнечик легкий, грациозный, а Сартр похож ско­рее на жабу». — «Вы видели лицо кузнечика? Его лицо — точная копия сюрреалистического лица Сартра», — защи­щался я. Через неделю, разглядев у Брема голову кузнечи­ка, Илья Григорьевич сказал: «Вы правы». А в страшный для нас Новый год после хрущевского разгона интеллиген­ции Эренбург прислал мне телеграмму: «Желаю Вам в но­вом году резвиться на лугу со всеми кузнечиками мира».

Увы, соприкосновение мое с Сартром оборвалось из-за Пастернака. Отказавшись от Нобелевской премии, Сартр, обвиняя Шведскую академию в политиканстве, походя на­пал на Пастернака. Это вызвало ликование в стане наших ретроградов, до тех пор клеймивших Сартра.

Вскоре он пригласил меня на обед, который давали в честь него в ЦДЛ. Мне всегда тяжелы острые углы и выяс­нения отношений. Я отозвал гостя от стола и сказал: «Вы ничего не понимаете в наших делах. Зачем вы оскорбили Пастернака?» И чтобы отрезать путь к примирению, доба­вил дерзость: «Ведь все знают, что вы отказались от премии из-за Камю». Альбер Камю получил премию раньше Сартра и в своей нобелевской речи восхищался Пастернаком. Я был не прав в своей мальчишеской грубости. Больше мы с Сартром не встречались. Под конец жизни он впал в марксистенциализм». (СС7, 5, с. 308)

«Во всех нас, в ком меньше, в ком больше, сидят остатки совкового или антисовкового менталитета. Трудно было по­нять психологию свободных художников. Я абсолютно ис­кренне считал, например, что Сартр отказался от премии из конъюнктурных (или антиконъюнктурных, что то же са­мое) или рекламных соображений. Я уже вспоминал о глу­пом разрыве с ним. А на самом деле он был просто антибур­жуазный. Что нам еще долго не понять.

Когда греческий Нобелевский лауреат поэт Элитис вто­рой раз выдвинул меня на Нобелевскую премию, обеспоко­енная Лил Деспродел, черная жемчужина Парижа из круга левой элиты, с которой я ездил на юг в дом Пикассо, прове­ла со мной беседу. «Неужели ты примешь премию?! Это же конформизм, это буржуазно, ты же поэт, нельзя, чтобы тебя покупали...» — «Не волнуйся. Премия мне не грозит. Пой­дем есть устрицы».

«Неужели я обуржуазился? так забурел от честолю­бия?» — думал я. Я бубнил, что поэта нельзя наградить и нельзя отнять что-то у поэта. И конечно, единственная кара для поэта, это если небо отнимет у него возможность писать, перестанет диктовать. Это высший кайф. Хотя наш восточ­ный менталитет и социальный опыт иной, чем на Западе, воспринимает награды, как фигуры в шахматной игре. И сейчас, обсуждая в жюри «Триумфа» будущих лауреатов премии, я понимаю, что жизнь художника трудна и премии пока — возможность выжить». (СС7, 5, с. 150)

Стр. <50>. Неизвестный— реквием в двух шагах с эпилогом.

Неизвестный Эрнст Иосифович (р. 1925), русский скульптор. Был тяжело ранен в Австрии перед самым окончанием войны, объявлен мертвым и посмертно награжден орденом Красной Звезды.

Не будет сердечной беседы с Никитой Сергеевичем – 1 декабря 1962 г. Н.С. Хрущев со свитой посетил художественную выставку в Манеже, где наряду с официозными художниками были представлены и последователи современного искусства. Хрущев обрушился на художников с яростной руганью в нецензурных выражениях. Персональным нападкам подвергся Эрнст Неизвестный, отстаивавший право художника на собственное понимание искусства.

7 марта 1963 г. состоялась встреча руководства КПСС с представителями творческой интеллигенции. Вознесенскому было предоставлено слово, и сразу же Хрущев обрушился на него. Вот часть стенограммы.

«Н. С. ХРУЩЕВ: Почему вы афишируете, что вы не член партии?! «Я не член партии» — вызов дает! Сотрем всех на пути, кто стоит против Коммунистической партии, сотрем!

Вы скажете, что я зажимаю. Я — Секретарь, Председатель. Прежде всего я — гражданин Советского Союза, я боец и буду бороться против всякой нечисти. Мы создали свободные условия не для пропаганды антисоветчины. Мы никогда не дадим врагам воли, никогда! Ишь ты, какой — «я не член партии!» Он нам хочет какую-то партию беспартийных создать. Нет, вы член партии, только не той партии... Товарищи, идет борьба, борьба историческая, здесь либерализму нет места, господин Вознесенский!.. То, что Ванда Львовна (В.Л. Василевская (1905-64), польская и советская писательница, деятель коммунистического движения. прим. комм..) сказала, — это вы сказали. Это клевета на партию! Для таких будут жестокие морозы... Мы не те, которые были в клубе Петефи, а мы те, которые помогли венграм разгро­мить эту банду... Ваши дела говорят об антипартийщине, ан­тисоветчине. Вы говорите ложь!..

ВОЗНЕСЕНСКИЙ: Нет, не ложь!

X.: Молоко еще не обсохло. Ишь какой. Он поучать бу­дет. Обожди еще!

Мы предложили Пастернаку, чтобы он уехал. Хотите, завтра получите паспорт, уезжайте к чертовой бабушке, по­езжайте туда, к своим.

В.: Я русский поэт. Зачем мне уезжать?

X.: Ишь ты, какие! Думаете, что Сталин умер... Мы хо­тим знать, кто с нами, кто против нас. Никакой оттепели: или лето, или мороз... Партия не дает вам право на молодежь и всегда будет бороться, чтобы она, партия, представляла старое и молодое поколение. И больше никто. Только одно сейчас — ваша скромность, скромность, если вы не пере­станете думать, что родились гением.

В.: Я так не думаю.

X.: Вы думаете. Вам вскружил голову талант, ну как же, родился принц, все леса шумят. Вы считаете, как только родились, то сразу руку подняли, хотите указать путь челове­честву. Не хотите с нами в ногу идти, получайте паспорт и уходите. В тюрьму мы вас сажать не будем, но если вам нра­вится Запад — граница открыта. Вы по своим стреляете...» (СС7, т.5, 172)

Стр. <62>. Плач по двум нерожденным поэмам

Гамзатов Расул Гамзатович (р. 1923), аварский поэт, народный поэт Дагестана, Герой Социалистического Труда. Ливанов Борис Николаевич (1904-72), российский актер, народный артист СССР. С Ливановым Вознесенский встречался у Пастернака. Ландау Лев Давидович (1908-68), российский физик-теоретик, академик АН СССР, лауреат Нобелевской и многих государственных премий. В январе 1962 Ландау тяжело пострадал в автомобильной катастрофе.

Стр. <70>. Из закарпатского дневника.

Сон Тараса – написано во время трехмесячных офицерских сборов в Закарпатье. Тарас Шевченко отбывал солдатскую службу в Оренбургском корпусе.

Отставной начпрод Нравоучатов -  Наровчатов  Сергей Сергеевич (1919-81), русский поэт, Герой Социалистического Труда. В декабре 1964 г. опубликовал в «Литературной газете» разносную статью о Вознесенском «Разговор начистоту».

Царек отечный – см. комм. к стихотворению «Неизвестный— реквием в двух шагах с эпилогом».

Стр. <75>. Строки Роберту Лоуэллу.

Лоуэлл, Роберт (Lowell, Robert) (1917-1977), американский поэт.

Стр. <80>. Строки.

Стихотворение явилось откликом на т.н. китайскую культурную революцию 60-х годов, сопряженную с массовыми репрессиями прежде всего против интеллигенции. В данном издании, как и в других поздних изданиях, печатается сокращенный вариант стихотворения.

Стр. <90>. Скрымтымным

Лучшая Марина зарыта в Елабуге./ Где ее могила? М.И. Цветаева покончила с собой в Елабуге 31 августа 1941. Могила неизвестна. В публикациях 70-х годов печаталось «Вьюга безликая пела в Елабуге./ Что ей померещилось?».

Стр. <105>. Реквием оптимистический

«Свой «Реквием», тогда называвшийся «Оптимистиче­ский», я написал при его жизни, в семидесятом году, после того как его реанимировал Л.О.Бадалян…

Страшно, как по-другому читается это сейчас. Ему эти стихи нравились. Он показал их отцу. Когда русалка приле­тала, он просил меня читать ей их. Стихи эти долго не печа­тали. После того как «Высоцкий» было заменено на «Вла­димир Семенов», они вышли в «Дружбе народов», но, ко­нечно, цензура сняла строфу о «мессии». Как Володя радо­вался публикации! Та же «Дружба народов» первой риск­нула дать его посмертную подборку стихов с моим преди­словием.

На десятилетии Таганки, «червонце», он спел мне в ответ со сцены:

От наших лиц остался профиль детский,

Но первенец не сбит, как птица, влет.

Привет тебе, Андрей, Андрей,

Андрей Андреич Вознесенский.

И пусть второго Бог тебе пошлет...

Такая мука сейчас услышать его живой голос с пленки из бездны времен и судеб. Он никогда не жаловался, как ни доставалось ему. В поэзии он имел сильных учителей». (СС7, т.5, 226)

«Отудобеть: влад. ниж. перм. тамб. ожить, отогреться, отойти; очнуться, опомниться; придти в себя. Замерз было, насилу отудобел». (Толковый словарь Даля).

Стр. <115>. Заповедь.

Брумель Валерий Николаевич (1942-2003) - рекордсмен мира по прыжкам в высоту. После тяжелейшей травмы сделал попытку вернуться в большой спорт.

Стр. <117>. «- Мама, кто там вверху, голенастенький…»

Шкловский, Виктор Борисович (1893-1984), русский литературовед, критик, теоретик литературы, прозаик, журналист, сценарист, теоретик кино.

Стр. <118>. Фиалки.

Райкин, Аркадий Исаакович (1911-1987), русский актер, режиссер, сатирик.

Стр. <124>. Песня шута.

В первых изданиях печаталась под названием «Песня сингапурского шута».

"Душа - совмещенный санузел» - эта строка долго обсуждалась и перевиралась советской официозной критикой. «Что ж, разрешите вам оказать услугу: профессор Л.Ф.Ершов со свойственной ему деликатностью и интеллигентностью не решился на дословное цитирование "поэтичес­кой" пошлятины А.Вознесенского, у которого написано с циничным откровением буквально следующее: душа человека - смрадный "уни­таз״ ... Надобно помнить кощунственные перлы столь же твердо, как и псевдопоэтическую трухлятину!». («Советская Культура» от 2 февраля 1968 г.)

Стр. <135>. Разговор с эпиграфом.

Александр Сергеевич, разрешите представиться, Маяковский – эпиграф к стихотворению Маяковского «Юбилейное».

Стр. <144>. НТР

Харламов и Петров – хоккеисты, чемпионы мира.

Основы семьи, частной собственности и государства – хрестоматийная работа Ф. Энгельса называется "Происхождение семьи, частной собственности и государства"

Стр. <167>. Ностальгия по настоящему.

Хлещет красная вода из крана – в первых изданиях цензура меняла «красная» на «желтая».

Стр. <169>. «Есть русская интеллигенция».

«Почему в глухие 70-е годы нельзя было опубликовать эти наивные строчки ни в одном из периодических изданий? Только в «Новом мире» стихи эти набрали, а потом выбросили из верстки. Пришлось прятать в книгу среди других стихов.

Термин «русская интеллигенция» тогда был запрещен. Ин­теллигенция могла быть только советской. Или гнилой, выра­жавшей официальный тезис, что «интеллигенция — это говно» (Ленин, прим. комм..)

Над городами висел всегда умилявший меня слоган: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи». А тут не гов­но, а честь и совесть». (СС7, 5, 439).

Николай Александрович Козырев, (1908 — 1983) — русский астроном-астрофизик, автор теории, описывающей поведение физического времени. В 1937 году был репрессирован, провел в тюрьмах и лагерях десять лет.

Стр.<174>. Смерть Шукшина.

В устных выступлениях Вознесенский читал еще одну строфу:

 Хоронила Москва Шукшина.

В красных пятнах кинокартины.

Для Марины была бузина,

для него обернулась калиной.

Стр. <176>. Вольноотпущенник времени.

Лауреат сталинской премии на десять годов – Н.А. Козырев, см. примечание к стих. «Есть русская интеллигенция».

Стр. <199>. Римский водитель.

Римский водитель, изображенье Цезаря – одновременно аналогия и шифр для обхода цензуры.  В эти годы среди водителей автобусов и грузовиков распространилась мода, пришедшая из Грузии, помещать на лобовых стеклах портреты Сталина. Эта самоубийственная «гражданская инициатива» по существу поддерживалась властями, взявшими курс на неофициальную реабилитацию Сталина.

«Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя» - обращение римских гладиаторов к императору перед боем.

Стр. <208>. «Почему два великих поэта…»

«Вот, к примеру, С. Чупринин цитирует стихотворение А. Вознесенского, которое, по его словам, «содержит в себе больший антивоенный, антимилитаристский смысл, чем иные мно­гостраничные лирико-публицистические рас­суждения»: <…>. Действительно, антимилитаристский па­фос здесь есть. Но в то же время стихо­творение всем своим эмоциональным, смыс­лом развивает мысль о равной ответствен­ности двух стран за нынешнее состояние мира, и поэт — вольно или невольно — представляет равный абстрактно-гумани­стический счет разным системам, не счита­ясь с тем, что их исторический опыт, путь их исторического развития диаметрально противоположен: Я, во всяком случае, ни­как не могу согласиться с тем, что, раз­мышляя о Соединенных Штатах Америки, которые в сегодняшнем мире олицетворяют культ насилия и террора, можно сказать о них как 6 стране, «предназначенной для любви». Такой цели американское общест­во даже в лучшие демократические свои времена себе не ставило». «Наш современник» №2, 1981.

Стр. <220>. Русско-американский романс

В сборнике «Соблазн» (1978) стихотворение называлось «Испанская песня графа Резанова из оперы «Юнона и Авось», последние две строки были удалены цензурой.

Стр. <221>. Книжный бум

В журнале «Юность» № 8, 1977, и в сборнике «Соблазн» цензурой была удалена последняя строфа. Вместо «Василий Журавлев» печаталось «Массивий Муравлев».

Журавлев В.А.(1914-1996). – советский поэт.

Стр. <229>. E. W.

«По недавней догадке Л. Кондратенко, неразгаданная подпись письма к Пушкину принадлежит Е. Воронцовой и является зашифрованной анаграммой». (Примечание к стихотворению E. W. В журнале «Юность» № 8, 1977).

Стр. <237> Предсмертная песнь Резанова.

Стихотворение написано в период работы на оперой «Юнона и Авось». Из написанного к тому времени в либретто оперы вошли также фрагменты из поэмы «Авось!», стихотворений цикла «Мемориал Микеланджело», стихотворений «Строки Роберту Лоуэллу», «Монолог Резанова», «Сага».

Стр. <240>. Я пел хоралы и хиты

Данный цикл, названный строчкой из стихотворения «Две школы — женская, мужская…» (1981), выделен в обоих собраниях сочинений. В него входят стихи, созданные в результате совместной работы с композиторами Алексеем Рыбниковым над оперой «Юнона и Авось»  и Раймондом Паулсом над песнями, приобретшими огромную популярность.

Стр. <251>. Люмпен-интеллигенция

«Крамола не в политическом намеке, не в обличении личности или правительства. Цензура бессильна перед самой поэтикой. Можно, конечно, заставить поэта заменить в строке слово, при этом пропадет прямой выпад, но исчезнет ли крамола? В первых изданиях этого стихотворения вместо "страну мести" было "землю мести". Подлинный текст восстановлен Вознесенским только в новые времена. Удар цензора был, как видим, точен: вместо глубинного исследования путей интеллигенции стихотворение вроде бы сводилось к бытовой зарисовке. Но почему-то ничего не получилось. Весь строй стихотворения, начиная с запева "Опять надстройка рождает базис", побуждает к философскому осмыслению бытового факта. В наметившейся тенденции ухода интеллигенции из престижных профессий Вознесенский увидел стремление к независимости от государства, бунт, зачатки будущей оппозиции.
Все мы всё поняли, тем более что в своих публичных выступлениях Вознесенский произносил именно "страну мести".» (Г. Трубников, «Известия» 12 мая 2003г.)

Стр. <253>. Звезда над Михайловским

Впервые опубликовано в журнале «»Юность» №6, 1978г. Именно в это время сборник «Витражных дел мастер» (изд. «Молодая гвардия», 1976) был выдвинут на соискание Гос. премии СССР 1978 года.

Стр. <255>. Кредо

Святослава до Роберта - Рождественский Роберт Иванович (1932-1994), русский поэт. Имеется в виду цитата из его стихотворения «Зря браслетами не бряцай…».

Стр. <260>. Монолог века

Согласитесь, при Кампучии - за годы правления “красных кхмеров” (1975—1978) практически всё городское население Кампучии (б. Камбоджи) было выселено в сельскую местность, экономика страны была почти полностью разрушена, погибло, по разным оценкам, от 1 до 2 миллионов человек.

Стр. <268>. Памяти Владимира Высоцкого

«Другие стихи, посвященные ему, увы, написались в день его смерти. Там я назвал его поэтом: «Не называйте его бардом. Он был поэтом...» Ведь даже над гробом, даже друзья называли его бардом, не понимая, что он был великим поэтом. Стихи эти я отдал в журнал «Юность». Но уже из верстки журнала их сняла цензура, сломав и задержав номер, цензоры не могли перенести того, что подзаборного певца называют поэтом, да еще «всенародным Володей». А ведь для них Всенародный Володя был один, который лежал в Мавзолее. Думал я, что делать, и решил пойти в «Комсомолку». Тогдашний ее главный редактор, назовем его В., любил стихи и предложил мне следующую лихую аферу. Тогда еще газета выходила по воскресеньям, номер делали в субботу, и цензура в ней была минимальная. Подписывал рядовой цензор. В. предложил мне поставить стихи в воскресный номер, мол, все начальство пьет на даче и ничего сделать не успеет, потом, правда, утром прочитает и придет в ярость, но к вечеру опять напьётся и в понедельник ничего помнить не будет. «Может, они сами пьют под Высоцкого», — усмехнулся В.. Так по плану все и вышло. Только в понедельник секретарь ЦК по идеологии позвонил в газету и орал по вертушку в итоге В. был снят». (СС7, т. 5, с. 227).

Стр. <> Беседа в Риме

Вячеслав Иванович Иванов (1866 - 1949) - русский поэт-символист, философ, переводчик, драматург, литературный критик, один из идейных вдохновителей "серебряного века". С 1924 г. жил в Италии. В 1948 по заказу Ватикана написал вступление и примечания к Псалтири.

Пьер Паоло Пазолини (1922-1975) итальянский режиссер, поэт, литературный критик, эссеист, лингвист, сценарист, преподаватель, художник и прозаик, скандальная и неоднозначная личность.  

Стр.     Лето олигарха

Стихотворение посвящено Б.А. Березовскому, являющемуся  основным спонсором  премии «Триумф».

Стр.    Не сетую

В 2003 г. Вознесенский был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" 3 степени.

Стр.     Оза

Поэма впервые напечатана  в  журнале «Молодая гвардия» № 10, 1964г.

Оза, Зоя – Зоя  Борисовна Богуславская. Истоки  любви поэта к героине поэмы, будущей жене,  следует искать в тех же днях  хрущевского погрома (см. прим. к стихотворению «Неизвестный— реквием в двух шагах с эпилогом»).

«Тяжелей всего было видеть не торжествующие рожи вра­гов в зале, а ускользающие улыбки приятелей в фойе во время перерыва, прячущих глаза, будто не узнающих тебя.

В центре фойе, в кругу литклассиков, среди серых пид­жаков врезалось в память весеннее салатно-зеленое платье Зои Богуславской, молодого критика и начинающего проза­ика. Рядом что-то вещал Лебедев. Заметив меня, она раз­вернулась и демонстративно, на весь зал, поздоровалась. Подошла. Заговорила. Номенклатура обиженно выделяла адреналин. В этом поступке, рискованном для ее судьбы, озонно проступила чистота и красота ее характера. Странно, вроде гонимым был я, но именно ее хотелось спасти, выта­щить из круга вурдалаков.

Орет судилища орда.

Я прокаженным был, казалось.

И только женщина одна подошла, не отказалась.

 

Живу меж темени и луж,

и черепов, как Верещагин.

И женщина, как желтый луч,

мою дорогу освещает. (СС7, т.5, 180)

«Однажды мне спас жизнь редактор одного толстого жур­нала, назовем его здесь тов. Н.

Неудавшиеся самоубийства часто вызывают юмор, это — тоже.

Судьба моя неслась с устрашающим ускорением. Я запу­тался. Никто не хотел печатать мою поэму «Оза». Я считал ее самой серьезной моей вещью. Опустошенному после на­писания, мне казалось, что я больше ничего не напишу. Я понял, что пора кончать.

Близкие знают, что я никогда не жалуюсь (разве листу бумаги), не плачусь друзьям и подругам в жилетку, не из­ливаюсь, не имею привычки делиться на бабский манер. Бестактно навязывать свои беды другому, у всех наверняка хватает своих.

Но тут подступил край. Непроглядная, затягивающая дыра казалась единственным выходом.

Я попробовал собраться с мыслями. Разбухший утоп­ленник не привлекал меня. Хрип в петле и сопутствующие отправления организма тоже. Меня, в ту пору молодого по­эта, устраивала только дырка в черепе.

Я написал два предсмертных письма. Одно адресовалось Генсеку КПСС. Я писал, что больше не буду мешать строи­тельству социализма, что я добровольно ухожу, но прошу опубликовать мое последнее произведение. Второе письмо обращалось к незнакомому мне Президенту Кеннеди. Смысл был тот же. Копии я дал на хранение знакомой.

Я заклеил два конверта-завещания и пошел к Саше Межирову, у которого был немецкий вороной пистолет.

Саша – фантазер, мистификатор, виртуальный реалист, но пистолет я сам видел, он сладко оттягивал мне ладонь…

«Дайте мне его на три часа, - объяснил я убедительно. – Меня шантажирует банда. Хочу попугать».

Знаменитые стопроцентно правдивые глаза уставились сквозь меня, что-то смекнули и вздохнули: «Вчера Леля нашла его и выбросила в пруд. Слетайте в Тбилиси к Нонешвили. Там за триста рэ можно купить».

Два дня я занимал деньги. Наутро перед отлетом мне вдруг позвонили от Н.: «Старик, нам нужно поднять под­писку. У тебя есть сенсация?» Сенсация у меня была.

В редакции попросили убрать только одну строку. У ме­ня за спиной стояла Вечность. Я спокойно отказался. Быв­ший при этом Солоухин, который знал ситуацию, крякнул, но промолчал. Напечатали». (СС7, т.5, 125)

 

Стр. .. . «Авось!»

Сюжетом поэмы является реальная история мореплавания графа Н.П. Резанова в Калифорнию и его намерения жениться на дочери испанского коменданта Конче Аргуэльо. Впоследствии поэма вдохновила композитора Алексея Рыбникова на создание знаменитой оперы «Юнона и Авось». В либретто оперы включены фрагменты поэмы, некоторых известных стихотворений Вознесенского, а также стихи, написанные  на музыку Рыбникова.

"Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный» - точная цитата из державинского варианта перевода стихотворения Горация “К Мельпомене”. Обращение к этому стихотворению как к объекту перевода или подражания - традиция русской поэзии, в ней оставили след М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин, А.С. Пушкин, Л.Н. Батюшков, А.А. Фет, В.В. Капнист, В.Я. Брюсов,  В.Ф. Ходасевич и другие поэты.

 

Стр. …. Андрей Полисадов

Архимандрит Алексий (Андрей Полисадов), настоятель Благовещенского собора в Муроме – прапрадед Вознесенского.

«И вот и старинном доме с вековыми резными ставнями, так похожими на бабушкины, муромский краевед — Александр Анатольевич Золотарев вдруг извлек из архива Добрынкина, хранителем которого он является, рукописи, исписанные ру­кой Андрея Полисадова. Выцветший почерк струился слегка женственными изысканными длинными завитками. Было от чего оцепенеть!

Меня не оставляло ощущение, что в истории все закодирова­но и предопределено, не только в общих процессах, но и в от­дельных особях, судьбах. Открывались скрытые от сознания связи. Опять было физическое ощущение себя как капилляра огромного тела, называемого историей. Есть поэтика истории. Есть созвездия совпадений.

Например, летом 1977 года, будучи в Якутии, я написал по­эму «Вечное мясо», в сюжете которой маячил мамонтенок, откопанный бульдозеристами тем же летом. Оказывается, ровно сто лет назад, 18 июня 1877 года и Муро­ме, исследуя церковь, построенную Бармой и Постником, бу­дущими строителями Василия Блаженного, или, как теперь считают, постником Бармой, археолог граф А. С. Уваров рас­копал останки мамонта, о чем во «Владимирских губернских ведомостях» за 26 августа 1877 года напечатал статью Добрынкин, в архиве которого я найду рукопись моего предка. История посылала сигналы. Все взаимосвязывалось. И связи эти — не книжный начет, не умствующая кабалистика, не мистицизм, имя им — жизнь человеческая. Жизнь эта и есть поэзия» (СС7, 3, 168).

Стр.      Россия воскресе

Первая часть поэмы опубликована в газете «Известия» 17 апреля 1993 г. на одной полосе с пасхальным посланием Патриарха Алексия II, с подзаголовком «Длящееся молитвословие». Вторая часть (кроме заключительных строк) – в «Известиях» 21 июля 1993 г. на отдельной полосе с заглавием «Воистину» и  подзаголовком «Безразмерный молитвенный сонет».

Из предисловий в газетных публикациях: «Работая с магнитом над видеомами, я понял, как соскучился по рифмованным стихам, вер­нее, даже не по самим созву­чиям, а по магнитному полю, тяге между ними. Наверное, ощущение этого притяжения, силовое поле   слов   и составляет радость, да и муку стихосложения.

Измучась   нашим беспределом, я стал писать молитву, как заклинание против темных сил, в виде сонета — куда  уж старомоднее! Но молитва,   как вы видите,   не сбывалась,   беспредел не ослабевал, сонет длился и, увы, оказался безразмерным, сонет оказался двухсотстрочным, и неизвестно когда окон­чится...

Тут я столкнулся с явлением дистанционной магнитной риф­мы, когда рядом находящиеся слова, почти не рифмуясь меж­ду собой, рифмуются со сло­вом, находящимся на отдалении. Скажем, «Валенса» и «крейсер» не рифмуются между собой, но магнитно отсылают наше сознание к иному слову, маячащему на расстоянии. Увы, это Слово подсознательно, может быть, произносится каждым.

Порой звук ослабевает, а значит, и смысл удаляется.

В русской поэзии Мария говорила не раз: «А кто вы такие? — спросила Мария» или «Слова-то какие», —.сказала Мария». Здесь речь идет о другой Ма­рии, и речи ее другие.

Фактическим фоном молит­венной поэмы стало сооружение моей   Пасхальной   инсталляции,   где   гипсовая     скорлупа,    по­крашенная золотом под глобус, в   целом достигает   4,5 м,   и открытие которой  состоится   в сквере на ул. Неждановой в 3-й день Пасхи, 20 апреля, в 21.30.

Количество   строк кратно 25-частному строю акафиста.

…Продолжение поэмы «Россия воскресе» написано под впечатлением открытия изваяния Пас­хальной скорлупы, крашенной под глобус, где зияла дыра в форме нашей исстрадавшейся страны. Продолжается повесть Магдалины, которой довелось первой увидеть воскресшего Христа. Судя по уже норматив­ной лексике, нынешняя героиня, которой суждено предстать сви­детельницей воскрешения стра­ны, являет собой особу образованную, начитанную в новейших литтечениях. Молитва длится 200-строчным сонетом с единой рифмой. Смысл — в музыке.

Если в первой части, начинав­шейся «Я Пасху пишу на доща­том навесе», все двести строк рифмуется с дистанционной рифмой «воскресе», то здесь рифма ответная. Текст перехо­дит в зачин первой части, как бы замыкая венок, традицион­ный для сонета. Сейчас автор завершает работу над третьей частью — сонетным замком. Впрочем, завершение этой рабо­ты, как и свершение молитвы, увы, не только от него зависит».

Скульптура была уничтожена неизвестными год спустя. В промежутке в Москве произошли известные события, начавшиеся в мае 1993 г. массовыми выступлениями и окончившимися в октябре вооруженным восстанием и его подавлением.

HOME