Нет, нет, только не это! Никаких одномандатных выборов! Хватит, наелись!
Примерно такая эмоциональная реакция возникает, когда слышишь критику в адрес
пропорциональной (партийной) системы выборов. Ведь альтернатива — мажоритарная
(одномандатная) система — порочна по своей сути: она полностью игнорирует
интересы проигравшего меньшинства.
Вдумайтесь в простой пример. Представим себе, что население некой страны по
своим политическим симпатиям делится на две части. Причем, скажем, демократов в
стране 49%, а республиканцев — 51%. Притом соотношение голосов в каждом округе
страны остается постоянным — 49:51. Если парламент избирался бы исключительно
по мажоритарной системе, то в каждом округе побеждал бы республиканец, и в
нижней палате не была бы представлена почти половина населения страны. Их
голоса попросту пропали бы. Пропорциональная система потому так и называется,
что партия получает в парламенте количество мест, пропорциональное количеству
поддержавших ее избирателей.
Вспомним, что самые отъявленные лгуны, самые дешевые политические
проститутки, скопившиеся в органах народных представителей, — результат
действия мажоритарной системы. Вспомним про оборванные политические судьбы
самых умных и честных интеллигентов призыва 1989-1990 гг. — они проигрывали
какие-то доли процентов тем, кто откровенно дурил головы избирателям, кто шел
во власть ради власти.
Нужно найти в себе мужество, чтобы осознать: сегодняшнее общество, его арифметическое
большинство не отдаст всю власть умным и честным политикам, которых лично я
отождествляю с либералами. Отсюда вытекает задача: иметь в парламенте хотя бы
какое-то количество мест, чтобы с них, получив доступ к телевидению,
докричаться до общества, повлиять на него. Но главное препятствие в деле
решения данной задачи — злополучный 7-процентный барьер. Нужно требовать его
отмены, на это сделать упор, мобилизовать все ресурсы.
Никакой врожденной аллергии по отношению к партийной системе у россиян нет.
Россияне просто не умеют выбирать власть, никто их этому не научил. Практически
нет исторического опыта. Вече, существовавшее в Новгороде и других городах
домосковского периода, прочно забыто. Десять лет дореволюционной Думы тоже. Вся
остальная история Московии, Российской империи и СССР — самодержавие и
холопство. Шестнадцати прошедших лет недостаточно. Даже толковых школьных
учебников не успели создать. А учиться надо, и желательно побыстрее.
"Психология россиян", "русский характер",
"менталитет" — всё от лукавого. Применять эти понятия очень
соблазнительно, но опасно. Социальная психология как явление, наверное,
существует, но науки о данном явлении пока нет. Рассуждения психолога А.
Шустова о ранних этапах социализации — тому свидетельство.
То, что сказки для ребенка являются важной информацией, спора не вызывает.
Только вот сомнительно, что в каждой российской семье ребенку читают сказки.
Причем короли Андерсена и Шварца — вовсе не отрицательные персонажи. Но главное
— информация далеко не тождественна социализации.
Лично я во время преподавания обществознания использовал иное определение,
нежели Шустов: "Социализация есть процесс вхождения человека в общности,
выработки отношения к новым общностям, принятия установок, характерных для
общности, приобретения своей роли в общностях и в обществе в целом".
Двойственность личности (природное и божественное начала) проявляется при
социализации в том, что по отношению к новой для себя общности он испытывает
как положительные (любовь), так и отрицательные (враждебность) чувства. И эти
чувства либо закрепляются, либо исчезают в зависимости от обстоятельств.
Легче всего это можно проследить на поведении ребенка при его взаимодействии
со сверстниками во дворе. Его влечет к сверстникам, но одновременно он
остерегается враждебных проявлений. Испытавший враждебность малорослый и слабый
ребенок может приспособиться к обстановке: подчиниться более сильному, найти в
нем защиту от других детей. Здесь содержится риск стать "шестеркой".
Но если кто-то надоумит ребенка пойти в спортивную секцию (например, дзюдо)
и если ему повезет с тренером, то мальчик уже окажется в другой общности, где
сможет преодолеть комплекс неполноценности. Хотя настороженность,
злопамятность, приверженность "команде", легкая ксенофобия в
характере останутся. И проявятся. В том числе в политической судьбе.