ЧТО НАМ СТОИТ ХРАМ
ПОСТРОИТЬ
Публикация осуществляется в форме
олимпиадной работы
по краеведению моей внучки Анны с ее
согласия.
Георгий Трубников,2000 г.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие ……………………………………………………………….2
Часть первая. В устье Ижоры. Исторический очерк.
Предыстория………………………………………………..…3
Невская
битва………………………………………………….4
Ижорская земля в допетровские времена………..………5
От Петра до революции……………………………..………7
Революция, годы Гулага…………………………….………8
Великая отечественная…………………………….……….9
Атомоград и индустриальный пригород……….………..10
Новые
перемены………………………………….…………11
На перепутье…………………………………………………12
Часть вторая. Построить храм… Хроника восстановления
храма св. Александра Невского в Усть-Ижоре)
1987 год…………………………………………….…………13
1988 год……………………………………………………….20
1989 год……………………………………………………….23
1990 год……………………………………………………….24
1991-93
годы………………………………………………….26
1994-95
годы………………………………………………….27
1996-97
годы………………………………………………….28
Заключение ………………………………………………………………..30
Литература…………………………………………………………………31
ПРЕДИСЛОВИЕ
В данной работе пойдет речь о двух поселках на территории Санкт-Петербурга: об Усть-Ижоре и Металлострое, с 1997 года имеющих статус муниципальных образований.
В ожерелье Петербурга эти поселки не занимают почетного
места. Они не могут идти ни в какое сравнение с жемчужинами - Петергофом,
Царским селом, они не так знамениты, как Репино, Зеленогорск, Стрельна, Красное
село, даже совсем маленькие Шувалово, Парголово, Дудергоф известны гораздо
больше. Но, во-первых, история нашего великого города неотделима от каждого из
малозаметных пригородов, без них она была бы неполной, а во-вторых – все еще
впереди, и речные ворота Петербурга когда-нибудь займут достойное место.
Я хочу написать об этой земле, об этом пригороде Санкт-Петербурга по очень простой причине: я живу здесь с рождения, здесь же всю жизнь живут мои родители. Моя бабушка Нина Павловна Баранова живет здесь тоже с рождения, с 1936 года. Дед, Геннадий Алексеевич Баранов, другой дед, Георгий Иванович Трубников и другая бабушка, Валентина Павловна Макарова живут здесь с начала 60-х годов. Все, о чем я собираюсь рассказать, основано не столько на литературных источниках, сколько на их рассказах, на рассказах их друзей и знакомых, на свидетельствах старожилов Усть-Ижоры и Металлостроя, среди которых особо назову Марию Ивановну Дунаеву, Александра Дмитриевича Артемова, Алексея Александровича Малоземова.
Начиная с дошкольных лет я часто ходила с дедом к церкви св. Александра Невского, где даже принимала посильное участие в работах по восстановлению храма. Тогда я, конечно, не понимала, в каких важных событиях участвую.
Первая часть работы представляет собой краткий исторический очерк земли, ныне включающей поселки Усть-Ижора и Металлострой.
Во второй части подробно излагается история
восстановления храма св. Александра Невского в Усть-Ижоре в 1987-97 годах.
Описание истории и современного состояния Ижорской земли
заслуживает солидного издания, и это, конечно, будет со временем сделано.
А.Баранова,
январь 1999г.
Часть первая.
В
устье Ижоры
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК.
ПРЕДЫСТОРИЯ
Географически земля,
на которой мы живем и о которой пойдет речь, очень молода.
Река Нева образовалась путем прорыва
водораздела в районе нынешних
Ивановских порогов примерно в начале нашей эры. Еще в VII-VIII вв. ее
русло было в несколько раз шире
современного, так что село Усть-Ижора стоит на бывшем дне реки.
С появлением прямого пути,
связывающего Балтику с Ладогой
и
внутренними
системами восточно-европейских водных путей,
доходящих до Черного и Каспийского
морей, Нева, ставшая
его стержневой магистралью,
вместе с прилегающей к ней территорией, впоследствии ставшей Ижорской землей, превратилась в яблоко раздора, за которое на
протяжении веков не прекращалась
кровопролитная борьба. Именно это стратегически важное положение Ижорской земли
и предопределило ее включенность в
судьбы мировой истории.
В VIII в. здесь возникло политическое объединение Северная
Русь с центром в Ладоге. Ладога (скандинавское название - Альдейгьюборг)
представляла собой открытое торгово-ремесленное поселение, населенное славянами, финнами
и скандинавами, поддерживавшее активные торговые и
политические связи с
Балтийским регионом.
Именно здесь в 862
г. сел княжить
варяжский князь Рюрик.
Объединенные варяжско-славянские дружины проходят по водным
магистралям до Византии и до Арабского моря. Уже в конце VIII в. формируется
трансъевропейские пути "из варяг в арабы" и "из варяг в греки", общим участком которых
становится река Нева. Вплоть до XII в.
крепнущие скандинавские и славянские государства ведут активную взаимовыгодную торговлю,
одинаково дорожа единственной водно-транспортной артерией,
хотя неизбежные стычки между князьями, приводившие к разгрому опорных пунктов,
случались не реже взаимных породнений.
Во второй
половине XII в., с началом крестоносной агрессии
германских государств, Дании и Швеции в
земли западных славян, балтов и финнов, под предлогом
обращения их в истинную веру, отношения Новгорода с этими
государствами начинают ухудшаться, а к
первой четверти XIII в.
приобретают характер конфронтации.
Положение еще больше осложнилось после монголо-татарского
нашествия 1237-1241 гг.,
обескровившего Русь и
оставившего Новгород без
прочного тыла.
НЕВСКАЯ БИТВА
В настоящее
время существует широкий
спектр мнений о месте Невской
битвы в русской истории: от
прямого отрицания ее
как исторического факта до изображения
крупнейшим сражением, решившим судьбу
Руси [1]. Всего два источника донесли до
нас сведения о Невской битве: краткое
сообщение в Новгородской летописи и
литературно-церковный памятник
"Повесть о житии
Александра Невского". И поистине неисчислимое количество
книг, статей, глав в учебниках,
художественных произведений написано
и пишется сейчас о событии, произошедшем 15 июля
(здесь и далее в историческом
очерке - по старому стилю) 1240 года в
том месте, где река Ижора впадает в Неву. Это может
говорить только об одном:
фигура Александра Невского на протяжении семи веков вызывает неубывающий интерес, время от
времени оценка его роли в истории приобретает острую актуальность и
служит точкой выявления
моральных и политических противоречий
в обществе. Именно
такое время мы переживаем и сейчас, поэтому
отошлем тех, кто предпочитает
эпос, к научным историческим
источникам, а здесь постараемся лишь
обозначить различные точки зрения на Александра Невского и Невскую битву.
Традиционный подход
рисует Александра Невского
как великого русского полководца и великого государственного деятеля.
Неоспорима народная любовь к этому герою, одержавшему славные военные победы в
тяжелейший для Руси период,
поддержавшему ее национальный дух, спасшему благодаря гибкой политике государство от полного
разорения Ордой. Канонизация
Александра Невского в
качестве святого православной
церкви в XVI веке является следствием
высочайшей исторической оценки
его военной и государственной деятельности.
Скептики указывают,
что в течение семи веков
появилось множество легенд, мифов, небылиц, наслаивающихся друг на
друга, что и создало вокруг Александра
Невского ореол непогрешимости и преувеличило значение его деяний.
Один из таких мифов
родился в новое время. Многие до сих пор убеждены, что именно
Александру Невскому принадлежит крылатое выражение "кто с
мечем к нам придет, от меча и
погибнет". Именно так восклицает герой фильма Эйзенштейна. Понятно, что такая подделка могла появиться
только в эпоху
диктатуры атеизма. Православному
князю не могло придти в голову переиначивать слова Иисуса Христа, адресованные Петру: "Возврати меч твой в место его, ибо все, взявшие меч, от меча погибнут" (Мф
26:52). Слишком велика здесь смысловая разница.
Точное место
Невской битвы, ее
масштаб, ее политические последствия, легитимность
великого княжения Александра,
жестокость подавления новгородской смуты, наконец, принципиальная
ориентация Александра на Восток при
конфронтации с Западом - все это
может обсуждаться на научном уровне,
тем более что
ныне расширились возможности
обращения к иностранным источникам.
Нельзя не сказать особо о новом для наших времен факторе, с которым теперь приходится считаться исследователям фигуры Александра Невского: о его святости. Пора различать полководца и государственного деятеля великого князя Александра Ярославича с одной стороны и святого благоверного Александра Невского с другой[2].
Что говорит учение Православной
Церкви о святости? «Явленные святые даны нам
в помощь, как образы
богочеловеческой жизни, как новое живое
слово Божие к нам. Они как светильники
призваны освещать наш путь, но светят
нам не своим, а Христовым светом, светом Его божественной любви.
Православию чуждо
вообще юридическое
представление о заслугах перед
Богом. Поступки суть только средства к
стяжанию благодатных даров, или
свидетельство о них, а святость, как
благодатное состояние, есть не награда, а плод устремленной к Богу жизни. По
православному представлению Бог не ведет счета добрых и дурных дел, а смотрит
на сердце человека» [3].
Итак, Александр Невский свят не за
какие-то конкретные заслуги. Такое понимание святости дает свободу
исследований и исторического анализа, и при этом не
приводит к кощунствам. О князе Александре Невском можно иметь различные точки
зрения, дискутировать на научном
уровне. И в этих дискуссиях неуместна
аргументация типа "как вы можете говорить об Александре Невском
такое, ведь он же святой".
В заключение
приведем наиболее позднее
из дореволюционных суждений об Александре Невском, принадлежащее
Иловайскому: "Главное значение Александра в русской истории основано на
том, что его деятельность совпала со временем, когда характер монгольского ига только что определялся, когда
устанавливались самые отношения покоренной Руси к ее завоевателям. И нет никакого сомнения, что политическая
ловкость Александра много повлияла на эти
устанавливающиеся отношения. В качестве
великого князя он умел не только
отклонять новые татарские нашествия и давать некоторый отдых народу от страшных
погромов; но и знаками глубокой
покорности, а также
обещанием богатых даней
умел отстранять более
тесное сожительство с варварами и удерживать их в отдалении от
Руси... То был блистательный
представитель великорусского типа..." ([1], стр. 269)
ИЖОРСКАЯ ЗЕМЛЯ В ДОПЕТРОВСКИЕ
ВРЕМЕНА
Невская битва
не сняла накала
борьбы на западных
рубежах новгородской земли. В
связи с тем, что границы государств
были в значительной мере размыты, войны за опорные пункты и территории не
прекращались. По нескольку раз переходили из
рук в руки Ладога, Або, Корела,
Орешек, Копорье. Это продолжалось до заключения в 1617 году Столбовского
мира, по которому Ижорская, Водская и
Карельская земли отошли к Швеции, войдя в состав провинции Ингерманландия.
Но в промежутках между войнами на Ижорской земле текла мирная жизнь. Основным населением
оставалось племя ижора,
постепенно замещавшееся русскими.
Занятия жителей определялись
прежде всего близостью
Невы. Сложный фарватер и пороги на
реках, шхеры в море вынуждали приезжих
купцов нанимать лоцманов и пользоваться услугами лодочников,
осуществлявших перевозки грузов на
особых плоскодонных судах с
незначительной осадкой. Существовали взаимосвязанные организации судовладельцев и лоцманов,
велась охрана водного пути от разбойников. Все преступления,
совершенные в пределах Ижорской земли, подлежали местному суду.
Преобладали мелкие деревни - по 1-2 двора. Так,
в устье Ижоры существовало пять
деревень, каждая со своим названием, в них в общей сложности было 10 дворов. В подобных русских "гнездах" часто
имелись часовни, однако раздробленность порою приводила к восстановлению языческих традиций, что вызывало постоянное беспокойство навгородского
епископата. Церковь была также озабочена морально-нравственным состоянием
русских колонистов, предостерегала против перенимания бытовых обычаев и одежды
у финских народов. Уже к началу XVI в.
русское население в этих местах стало подавляющим.
Согласно Столбовскому
миру служивые люди, городское население и монахи отторгнутых
земель имели право в течение двух недель перейти за рубеж в Россию,
не имели этого права сельское духовенство и пашенные люди. Отход из
городов Ижорской земли был довольно значительным, так в Орешке осталась
лишь третья часть
населения. Однако осталось
русско-финское население и значительная часть
дворянства, перешедшая на службу к шведскому королю. До конца XVII века продолжался процесс
колонизации Ижорской земли финнами и в некоторой степени немцами, сопряженный с
насаждением лютеранства. Известна грамота русских царей Иоанна и Петра
Алексеевичей, направленная в 1685 году
шведскому королю Карлу XI. В ней излагались факты преследования
православных подданных шведской короны, согласно которым "нарочные
посыльщики... всем греческого закона жителям заказ учинили крепкой под смертною
казнию, чтоб они в церкви Божии, так же и в часовни на службу Божию не
приходили и святых икон в домах и церквах не имели и не
почитали, и священников греческого
закона не держали, и младенцев не крестили..." [4].
Петр Алексеевич не долго уповал на дипломатические
послания...
В 1700 году началась
Северная война, в
ходе которой была поставлена задача овладеть линией реки Невы с
тем, чтобы расколоть шведские
владения и выйти к морю.
Вот что писал царю ладожский воевода Апраксин в августе 1702
года: "Еще один бой произошел на берегу р. Ижоры...
и с войсками его я столся сего августа в 13 день в земле их Ингрии у
р.Ижоры и не допустя нас до той р. Ижоры он генерал Крониорт стоял с конными
своими со многими полками и с пушками... и был у нас на том месте с теми
неприятельскими людьми
бой...ево Крониорта со всеми ево
войсками с того поля сбили за реку Ижору и перебрався за ним Крониортом за
р. Ижору гнали и был
бой великий... и побили их неприятельских людей много и языков поймали...
и многие по р. Неве получены удобные мызы".
С этого дня устье
Ижоры окончательно, уже
навсегда стало российским. День 26 августа с полным правом может
отмечаться как местный праздник, наряду
с днем Невской битвы 28 июля,
днем перенесения мощей Александра Невского 12 сентября, днем
освящения первой церкви 17 февраля.
А через год 16
мая на Заячьем острове была
заложена Петропавловская крепость и тем самым основан Санкт-Петербург.
ОТ ПЕТРА ДО РЕВОЛЮЦИИ
Первая четверть
XVIII века -
подлинный расцвет Усть-Ижоры.
Строительство флота на Балтике требовало много леса. Его рубили на в лесах
по рекам Тосне
и Ижоре и сплавляли в Неву. Усть-Ижора надолго стала перевалочным
пунктом в лесосплаве. В 1707 году земли
в устье Ижоры были пожалованы Александру Даниловичу Меншикову, получившему
по личной просьбе Петра I от австрийского императора Иосифа титул "Князя ижорского" за заслуги
перед империей.
В это время на правом берегу Ижоры, в
ста метрах от
устья, сооружается земляная фортеция о 4-х бастионах, в ней располагается небольшой гарнизон. По
назначению фортеция так
и не была использована. Несколько
позже здесь был выстроен дворец Меншикова из 17 комнат, длина фасада составляла 30 метров. Вокруг
дворца был разбит сад. Будучи губернатором Петербурга и Шлиссельбурга одновременно, Меншиков
поместил свою загородную резиденцию на половине пути между этими городами у
связывающего их тракта. Князь с семьей
часто бывал здесь, часто
гостил в Усть-ижоре
и его венценосный друг и
покровитель.
С левым берегом Ижоры резиденцию светлейшего связывал
разводной мост. Здесь в 1711 году "...заложена была церковь
деревянная, во имя Святого благоверного
князя Александра Невского по имянному его
императорского величества указу"
[5]. Церковь была освящена 4 февраля 1712 года
преосвященным Иовом, митрополитом Новгородским в
присутствии императора со всем генералитетом.
Село, раскинувшееся по обе стороны реки на версту
и более, заселялось
крестьянами из вотчин Меншикова, разбросанных по всей России.
После смерти
Петра I и
ссылки Меншикова село
приходит в упадок. Сгорает
в 1726 году от удара
молнии церковь (новая построена в 1730г.), рушится разводной мост, разбирается дворец - из его бревен строится
церковь в Невском монастыре.
В 1797 году церковь в Усть-Ижоре вновь сгорела от удара
молнии, а в 1798-1790 гг. по просьбе и
при участии местных жителей, на их
средства, при содействии казенных
кирпичных заводов, была простроена новая, каменная церковь. Приход церкви в это время уже составлял 110 дворов (783 души).
Новое дыхание
Усть-Ижора получила благодаря кирпичному промыслу. Десятки
небольших фабрик и печей,
принадлежавших разным владельцам, были
разбросаны по берегам
Ижоры, отсюда кирпич поступал на строительство Петербургской и Кронштадтской
крепостей.
Продолжала развиваться
и лесообрабатывающая промышленность. Экономическое процветание
позволило дважды, в 1835-1836
гг. и в 1871-1875 гг. перестроить
церковь, значительно ее
расширив. Автором первой
перестройки был архитектор
Громов, второй - известный мастер в области церковной
архитектуры М.А.Щурупов. Обе перестройки
произведены на добровольные пожертвования. Особенно значительным в семидесятые годы был вклад
семьи кирпичных заводчиков - крестьян
Захаровых.
Согласно статистике в Усть-Ижоре во второй
половине XIX в. помимо церкви имелись сельское училище,
банк, шесть харчевен и столько
же постоялых дворов, 11 молочных
лавок, одна табачная и одна
кожевенная, один винный погреб и три питейных дома.
Быт жителей невского пригорода Петербурга хорошо описан в
исследовании А.Ф. Векслера на примере соседнего с Усть-Ижорой села Рыбацкого
[6].
Земельные наделы жителей Усть-Ижоры тянулись полосами
от села до самой Николаевской железной дороги, т.е.
на несколько верст. Когда строилась
новая железная дорога
на Петрозаводск, за отчужденные куски земли
владельцам наделов было
выплачено по 25 рублей - большие по
тем временам деньги.
В стороне от обрабатываемой земли были
пастбища; три стада в общей
сложности насчитывали около 1000 голов.
О зажиточности большинства усть-ижорцев свидетельствуют
также ценность икон и церковной
утвари (сохранилась ведомость), оставшаяся до сих пор в некоторых домах мебель, двухэтажные дома вдоль Невы, строившиеся для
больших семей.
РЕВОЛЮЦИЯ, ГОДЫ ГУЛАГА
Первые удары
благосостоянию
усть-ижорцев нанесли
национализация и
послереволюционная
хозяйственная разруха. Они лишились кирпичного, лесообрабатывающего, судовладельческого и извозного промыслов.
Коллективизация в
Усть-Ижоре закончилась неудачей,
колхоз просуществовал недолго. В
основном лишь женщины шли в
колхозные доярки, чтобы быть
поближе к отобранным у них коровам. Но
главная причина упадка сельского хозяйства заключалась в том, что
широко шагающая власть легко отчуждала для своих нужд сельскохозяйственные
угодья безо всякой, разумеется, компенсации.
Первые поползновения
государства на церковное
имущество относятся, по
сведениям старожилов, к 1921 году. Однако в то время у прихожан еще
оставались золотые украшения и серебряная
посуда, удалось откупиться.
Но в тридцатые годы сбросили и увезли на переплавку
колокола, конфисковали иконы и
утварь. Какое-то время еще шли самые необходимые
службы, на них приезжал из Ленинграда
последний настоятель церкви протоиерей Вячеслав Исполатов. В
1937 году он был арестован и расстрелян.
В здании церкви попытались открыть клуб, но он
не прижился. Коренные
усть-ижорцы в него
не ходили. Тогда
там разместили керосиновую лавку.
Репрессиям в 1937 году подверглись, по словам А.А.Малоземова, 19 человек. Из них
вернулся только один человек.
А на бывших овсяных
и ржаных полях возле Октябрьской железной дороги уже зарождалась новая
жизнь: там в тридцатые годы начали строить завод. Уже во время строительства он несколько
раз менял свое будущее предназначение.
Перед войной он
был авиационным, должен был выпускать "летающие крепости"
Ильюшина. Успели сделать три хвостовых
части самолетов и собрать один
из них на другой ленинградской
площадке. Начали строить аэродром на территории между нынешними НИИЭФА и станцией
Ижоры.
Первыми строителями
были вольнонаемные, бывшие крестьяне из разных мест. Постепенно их заменяли заключенные. Само название
"Металлострой" говорит о
ГУЛАГовском происхождении. Первый
лагерь был уже до войны,
послевоенное, включая пятидесятые годы, строительство завода и поселка, вели практически только
заключенные.
До войны в будущем поселке Металлострой, долгое время называвшемся СОЦГОРОДОМ, было четыре
многоквартирных дома.
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
В августе 1941 года через Усть-Ижору гнали скот из
Прибалтики. Внезапно его движение прекратилось, прошел слух, что немцы
уже вышли к Синявину. Несколько дней огромные стада оставались на полях
и огородах, уничтожив все
посадки. Надежда создать на зиму запас
пищи пропала. Голод в
блокадную зиму был
одинаков для всех ленинградцев.
Усть-Ижора стала прифронтовым населенным пунктом.
В каждом доме размещались бойцы,
сменяющие друг друга.
Печь топится постоянно. К ночи бойцы из разведбатальона уходят на передовую, к утру возвращаются, неся обмороженных, раненных и убитых
товарищей.
Колокольню церкви взорвали в конце февраля 1942 года. Дело
в том, что всю зиму в Неве возле
Усть-Ижоры стояли корабли – эсминец и два вооруженных торговых судна. Военное начальство сочло, что колокольня служит
ориентиром для немецкой артиллерии. Впрочем, более удобные ориентиры - трубы
завода на правом берегу - пожалели.
При первой попытке колокольня лишь пошатнулась, вторая была
удачна. Едва ли измученных жителей потряс этот взрыв: кругом было столько
смерти...
Тела умерших от голода и ран штабелями лежали на
кладбище, терялись в
придорожных сугробах, плыли по Неве, прибивались к берегу. Десятками
и сотнями они попадали в
противоминные сети, поставленные
поперек Невы в шахматном порядке.
Разрозненные могилы были объединены в братские захоронения
уже в шестидесятые годы. Но далеко не все...
АТОМОГРАД И ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПРИГОРОД
Две организации,
два предприятия определили судьбу усть-ижорской земли
в послевоенную (сталинскую, хрущевскую, брежневскую) эпоху: Ленинградский опытный электромашино-строительный
завод и
Научно-исследовательский
институт электрофизической
аппаратуры им. Д.В.Ефремова. Впрочем,
долгое время оба
предприятия назывались «почтовыми ящиками» и были окружены ореолом
секретности. Но если влияние ЛЭЗа было абсолютно типичным для любого завода, то НИИЭФА внес целый ряд особенностей.
С 1945 года в Советском Союзе колоссальными темпами и
невзирая ни на какие затраты
начала осуществляться программа
создания атомной бомбы. Одним из
возможных методов получения изотопов урана теоретически было их
электромагнитное разделение. Для разработки этого направления на заводе "Электросила" было
создано специальное конструкторское бюро,
позже оно переселилось в предназначавшееся ЛЭЗу здание с башенкой –
первый корпус НИИЭФА.
Диффузионный метод разделения изотопов оказался в те
времена более эффективным,
но направление в атомной
науке, связанное с ионизацией атомов и
их ускорением, не было заброшено, а приобрело самостоятельное значение и
продолжало развиваться под
эгидой Министерства среднего
машиностроения - одного
из столпов военно-промышленного
комплекса.
Щедрое финансирование атомной промышленности определило
бурный рост самого НИИЭФА и его
жилищного комплекса. К семидесятым
годам НИИЭФА стал ведущим центром
страны по разработке
ускорителей заряженных частиц,
термоядерных установок, мощных газовых лазеров.
Крупнейшие в мире синхрофазотроны, линейные электронные
и ионные ускорители,
установки для исследования термоядерного синтеза,
жидкометаллические насосы - все это разрабатывалось в НИИЭФА для научных целей, для целей обороны и
народного хозяйства. За короткое время здесь выросли ученые высокого класса -
свыше ста докторов и кандидатов наук, лауреаты государственных
премий.
Принцип отраслевого
финансирования жилищного и
социального строительства был
в те времена основным. По линии Средмаша была построена
львиная доля жилья
и зданий социально-бытового назначения.
Соответственно, крупнейшие
предприятия, их коллективы и
руководители оказывали огромное влияние на уклад жизни поселков.
Что касается
жителей Усть-Ижоры, то
для них оказалось возможным получить работу
в НИИЭФА и на ЛЭЗе, не покидая своих сельских домов. Однако ни
одного значительного здания за советские годы в Усть-Ижоре не было построено.
Уже существовал Генеральный План Ленинграда, по которому на
месте Усть-Ижоры намечалось строительство жилых кварталов
многоэтажной застройки. Политика
расселения жителей проводилась в
течение трех десятков лет. Начиная с тех, у кого дома обветшали или
перенаселены, усть-ижорцам предоставляли жилье в новостройках
с условием передачи
освобождающихся домов местной
власти.
Мощным и не сразу
проявившимся фактором стало
развитие промышленной зоны между двумя ветками Октябрьской железной дороги. Здесь возникли предприятия, оказывающие существенное влияние на экологическую обстановку.
В целом
шестидесятые-восьмидесятые
года для жителей Усть-Ижоры и Металлостроя следует считать благополучными. Приличные заработки, близость работы от жилья, сравнительно чистый воздух, два культурных учреждения, отсутствие суеты большого города
- все это создавало
привлекательный образ жизни.
Однако следует
отметить, что продовольственное снабжение и
благоустройство поселков было в целом хуже, нежели в Ленинграде и в районном
центре - Колпине. Не исполнилась также
мечта тех, кто хотел превратить
Металлострой в культурно-интеллектуальный
центр по типу
Дубны и сибирского Академгородка. Влияние ученых физиков на уклад жизни в
поселке оказался не столь значительным.
НОВЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
"Перестройка" и
начало реформ коснулись
Усть-Ижоры и Металлостроя самым
непосредственным образом. Поселки поддались демократическому
романтизму, демократическое движение в
Колпинском районе стало заметной частью
ленинградского. На этой волне в
1990 году был избран первый действительно работавший поселковый Совет. Не
слишком много ему удалось сделать
прежде всего потому,
что не сразу удалось
разграничить полномочия местной власти
и администрации предприятий.
Лишь на последнем году своего существования поселковый Совет обрел свой
собственный бюджет, его хватило на асфальтирование улиц. Удалось принять справедливые
решения по вопросам землепользования.
Заметным фактом,
привлекшим к Усть-Ижоре
широкий интерес,
стало
начало восстановления церкви св. Александра Невского. Группа энтузиастов
из НИИЭФА начала весной 1987
года субботники по расчистке руин церкви, привлекла к этой теме средства массовой информации,
под этим давлением Ленгорисполком принял решение о реставрации историко-архитектурного
памятника - вначале как филиала музея истории Ленинграда, затем как
православного храма.
Реставрация церкви
коренным образом повлияла
на будущее Усть-Ижоры. Были
отменены прежние планы многоэтажной
застройки, судьба соседей - села Рыбацкого, стертого с лица земли, - миновала Усть-Ижору.
Чрезвычайно болезненным оказался процесс перехода к рыночным экономическим отношениям для НИИЭФА. Не все и не сразу поняли, что
прежняя защищенность прикладной науки заканчивается, страна, лишенная нефтедолларов, не может вытянуть всю гигантскую
атомную промышленность. Институт переживает тяжелые времена
сворачивания научных программ, сокращения штатов.
НА ПЕРЕПУТЬЕ
Оглядываясь на историческое прошлое, мы можем убедиться, что жизнь в устье Ижоры
много раз менялась коренным
образом. После периодов упадка
вновь возвращались годы процветания,
благополучия. Это внушает надежду.
«Годы благополучия расслабили нас, но мы найдем в себе силы для нового возрождения.
Нам как воздух необходимо местное самоуправление с
собственным бюджетом, с правом
распоряжения землей и недвижимостью.
Это даст нам особые возможности,
ибо мы вправе рассчитывать
на управление весьма большой
территорией.
Мы должны
иметь весомый голос
в определении судьбы предприятий, находящихся в
промышленной зоне, получать с них налоги, стимулировать их
эффективность.
Мы должны
определиться по отношению
к Усть-Ижоре и Петрославянке - по-прежнему
поощрять там огородничество или допустить продажу
земли состоятельным людям,
помня о характере уклада жизни прошлого века.
Мы должны не просто восстановить здание церкви св. Александра Невского, но сделать ее
центром духовного притяжения для всех жителей. Это даст
нам основу для единения, силы
для совместных трудов праведных» [7].
В сентябре 1998 года поселки Металлострой и Усть-Ижора
обрели статус муниципальных образований. Прошли выборы при, к сожалению, низком
участии избирателей. Люди пока не верят в возможность местного самоуправления.
Однако избранные муниципальные советы делают первые попытки к тому, чтобы
получить полные права [8].
Безвозвратно, видимо, отошла эпоха, когда судьбы людей и целых
поселений решались в столице и в кабинетах директоров «градообразующих предприятий».
Уже сейчас в Усть-Ижоре появились новые частные каменные дома. Кто-то злобно
косится на них: «Богатеи развлекаются». Но ведь такой дом никогда пуст не
будет. В нем будут жить люди, они будут жить в XXI
веке.
Часть вторая.
Построить
храм…
(Хроника восстановления храма св. Александра Невского)
За основу хроники принят материал, помещенный в
информационном выпуске Усть-Ижорской администрации «Усть-Ижорские вечера» [9].
Для того, чтобы оживить сухие строчки официального документа, воссоздать
атмосферу разных этапов этой замечательной эпопеи, хроника далее будет
перемежаться воспоминаниями Георгия Ивановича Трубникова – инициатора и
основного мотора движения, бессменного председателя общества «Невская битва». В
1997 году Г.И.Трубников награжден орденом преподобного Сергия Радонежского
Русской Православной Церкви.
1987г. После первых воскресников
1987 год
4
января. Телефонный
разговор Г.И.Трубникова с Д.С.Лихачевым.
Вопрос: «Следует ли
восстанавливать из руин здание церкви св. Александра Невского в Усть-Ижоре или создать на этом месте иной
памятник?»
Ответ: «Необходимо
реставрировать здание как памятник архитектуры, даже если это только XIX век. Сейчас создается Фонд культуры. Как только у меня
появится заместитель в Ленинграде - обратитесь к нему, постараемся помочь». Заместителем впоследствии был назначен Р.С.Милонов.
Г.Т.:
Разговор с
Д.С.Лихачевым с полным основанием можно назвать началом деятельности «Невской
битвы». Однако у каждой истории есть своя предыстория. Многие годы, начиная с
1965-го, я в порядке хобби занимался агитбригадой подшефной школы № 273.
Агитбригадой это называлось потому, что в те времена в Ленинграде ежегодно
проводился конкурс школьных агитбригад. Мы сами писали тексты, сами
инсценировали, сами выступали. Приобщение к искусству в собственных попытках.
Моей сверхзадачей было создать у ребят ощущение их собственного творчества.
В 1968 году одну из страниц нашего
выступления мы посвятили церкви Александра Невского, включив в нее написанное
нами большое стихотворение или даже маленькую поэму. Рубен Водатурский так
увлекся, что совершенно самостоятельно съездил в музеи, что-то выяснил, а потом
поехал к районному начальству с требованием восстановить здание церкви. Назвал
их бюрократами и пообещал, что наша агитбригада скоро разоблачит их (ей Богу, я
его никоим образом не провоцировал).
Когда подошел
день первого просмотра нашего выступления, в школу из района приехала целая
комиссия из пяти человек, чего никогда не случалось.
Явной крамолы
в выступлении они обнаружить при всем желании не сумели. Однако слова «опиум
для народа» при закрытом обсуждении в кабинете директора звучали.
А наивное и
очень патриотическое стихотворение осталось, и ему было суждено через двадцать
лет сыграть определенную роль в эпопее восстановления храма Александра
Невского.
Стояла красивая церковь на берегу высоком.
Вроде - церковь как церковь, ничем не приметна она.
Но не Николы Угодника, не Покрова, не Спаса,
А новгородского князя именем названа.
За год ее построили мастеровые русские
В латанных красных рубахах, с ремнями вкруг головы.
Душу в нее вложили, чтобы взлетела чайкой,
Чтоб маяком светила всем рыбакам Невы.
Пасхальным веселым звоном она народ собирала.
Но в ней не только молились ижорские рыбаки.
Она им напоминала о славной победной битве.
О битве за русскую землю возле великой реки.
О верной ижорской дружине, о храбром Ваське Буслае,
одной своей силой могучей врагов вызывавшем страх.
О хитрости храброго князя, о страшной кровавой сече,
О том, что били здесь шведа за пять веков до Петра.
В сорок втором кровавом, на подступах к Ленинграду,
на самом краю обороны и на виду у врагов
была наша церковь для немцев отличнейшим ориентиром.
Решили снести колокольню и вызвали подрывников.
Взрывали ее ребята в черных матросских бушлатах.
Работали, стиснув зубы, и верно думалось им:
“Ничего, мы тебя отстроим. Будешь еще красивей.
Как деды здесь побеждали, так и мы победим”.
Годы прошли. Наш город давно залечил свои раны.
Гордо цари восседают на гордых своих конях.
Спасский, Казанский, Никольский город собой
украшают.
Только одна наша церковь рушится день ото дня.
Где-то серьезные люди пишут серьезные письма.
Спорят они меж собою - кому эту церковь хранить.
И кто-то не понимает: мы губим не просто церковь.
Мы губим память о предках. А это нельзя простить.
1968
Январь-апрель. Возможности
восстановления здания
обсуждаются в НИИ Генплана (В.Ф.Назаров, Б.В.Николащенко), ГИОПе (И.И.Саутов,
Б.Н.Ометов), в Колпинском райкоме КПСС (М.И.Попова). Неудачные попытки обратиться
в епархию. Изучение опыта многочисленных неформальных групп, занимающихся
проблемами восстановления историко-культурных памятников.
Г.Т.: Я отчетливо понимал, что нужен разговор со властными
структурами, но обращения «в лоб» бесполезны. В те времена государственный
аппарат блестяще владел техникой отписок. Выходить на власть имущих можно было
только через какие-то личные связи. Так через друзей я получил телефоны
референта академика Д.С.Лихачева, директора Института Генплана В.Ф.Назарова,
несколько позже - секретаря горкома КПСС А.Я Дегтярева.
К
Д.С.Лихачеву я обратился не как к
известному и влиятельному человеку, а как к действительно высочайшему авторитету в области истории и культуры.
Ведь тогда
было совсем не ясно, что, собственно, должно быть на месте руин, торчавших, как
гнилой зуб, на берегу Невы оставшимися кирпичными стенами. Достаточно
оправданным казалось возведение на этом месте нового архитектурного сооружения.
Например, копии храма на Нерли или откровенно модернизированной стилизации под новгородскую
архитектуру. Это символизировало бы время Невской битвы - XIII
век. Я с такими предложениями нигде не выступал, но сомнения были, и брать на
себя смелость самому определить направление деятельности не мог, поэтому и
обратился к Д.С.Лихачеву, изложив в письме свои сомнения. Ответ Димитрия
Сергеевича в глубине души я воспринял как приказ.
Далее был
визит к В.Ф.Назарову, который сразу же пригласил Б.В. Николащенко и кого-то из
ГИОПа. Борис Васильевич спустя десять лет признался, что на него произвели
впечатление стихи, которые я принес с собой. Был очень хороший разговор,
профессионалы на многое мне открыли глаза, видимо, именно тогда начала
складываться стратегия.
Стратегия была такова. Нельзя даже заикаться о восстановлении православного храма. Нужно напирать на Невскую битву, всячески возвышая ее значение, напоминая о ее приближающемся 750-летии, подчеркивая патриотические устремления жителей. Пусть все ощутят, что это место - первое исторически определенное на территории Ленинграда, допетровский исторический исток.
Бесполезно
рассчитывать на силы добровольцев - слишком большой и сложный объем работ. Не
хватит и сил района, надо пробивать решение Ленгорисполкома.
Следует
начать расчистку здания силами добровольцев. Во-первых, ее все равно придется
делать. Реставраторы охотнее придут на объект, если для них будет подготовлена
площадка. Во-вторых, если движение энтузиастов будет достаточно широким, оно
явится способом давления на власть.
Мы написали
письма в разные инстанции, включая Соловьева, тогдашнего главного
ленинградского босса, но ответов не получили. Колпинский райком был доступнее,
тем более что секретарем по идеологии там была Маргарита Ивановна Попова,
которую я знал еще учительницей физики в Металлострое. В аудиенциях она мне не
отказывала и в конце концов обещала помочь. Совещание у А.М.Громова,
председателя Колпинского райисполкома, было созвано с ее подачи.
Состоялось оно 20 апреля, соответственно, намечено
было существенно раньше. А накануне его, 18 апреля, мы провели первый субботник.
Так вот, на совещании прозвучало: «А вы знаете, они очень много сделали за этот
субботник». Стратегия работала. Именно там я познакомился с С.М.Коломыцевым,
зам. управляющего трестом «Леноблреставрация». Очень деловой человек, он
впервые называл примерные необходимые суммы и возможные сроки. Заканчивая
совещание, Громов сказал: «Нынешнее состояние исторического памятника -
результат ошибок - наших и наших предшественников. Наш долг - исправить их». В
сущности, конечно, фраза риторическая,
за ней ничего не последовало, тем более, что Громов через пару месяцев ушел на
другую работу, но я ее потом многократно цитировал. «Процесс пошел», как любил
говорить Горбачев.
МАРТ. В НИИЭФА создается
инициативная группа, куда вошли:
Г.И.Трубников (председатель), В.Ф.Павлюченков, В.А.Лекомцев, позже
Г.М.Мартюгов. Проведено собрание сотрудников НИИЭФА, выявившее готовность
добровольцев начать работы.
18 апреля 1987г. В день Всесоюзного коммунистического
субботника проведен первый субботник по расчистке руин. Методическое
руководство работами осуществлял сотрудник ГИОП Б.А.Калиничев. Инструменты для работы были предоставлены
НИИЭФА (директор - В.А.Глухих).
Г.Т.: Вот ведь тоже. В институте работало 5 тысяч
человек. Гораздо больше половины из них
жили в Металлострое и Усть-Ижоре. В
коммунистических субботниках принимали тогда участие все поголовно, т.е.
приходили на работу все, но часам к 12-ти, выпив за все хорошее, разбегались по
домам. Казалось бы - все равно в эту субботу выходить из дома и идти куда-то
работать. Ну почему хотя бы ради интереса пойти не в институт мыть окна и
разгребать хлам в шкафу, а на берег Невы потаскать носилки, раз партком
разрешает?
В субботнике приняло участие 24 человека.
Друзья Василия Лекомцева принесли весьма озорной лозунг: «ВСЕ НА КОММУНИС-ТИЧЕСКИЙ
СУББОТНИК ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ ЦЕРКВИ!»
Что собой представляли развалины в то время - страшно вспомнить. Завалы, состоящие из обломков колокольни, сводов и кровли трапезной, купола - все это поросло лесом. Семиметровые березы росли и на верхнем ярусе. Казалось невозможным разгрести все это вручную. Всерьез подумывали о том, чтобы расширить дверные проемы и загнать внутрь «Беларусь». Однако слово «реставрация» заставляло с почтением относиться ко всему, что сохранилось. Павлюченков подбадривал нас поговоркой «глаза боятся - руки делают». И действительно, после каждого воскресника снаружи заметно росли кучи вынесенного мусора, а внутри все больше обнажались полы. Где-то осенью родилось второе стихотворение, посвященное церкви.
