Петербургский ЧАС ПИК № 17, апрель 2004г.
http://www.chaspik.spb.ru/cgi-bin/index.cgi?level=&rub=2&stat=2
Некоторым авторам представляется, что в России начинается угар православия и сращивание Церкви и государства. Факты - пожалуйста: телевизионщики снимают В. Путина со свитой в первом ряду молящихся, Н. Михалков позволяет себе задавать политику вопрос о вероисповедании, а наш первый президент после отставки вообще почувствовал себя святым.
Действительно, не приведи Господь вернуться нам к тем временам, когда первым предметом в аттестате зрелости был предмет под названием Закон Божий, где требовалось знать назубок молитвы на непонятном языке, когда глава государства был фактически и главой Церкви. Только не преждевременна ли эта тревога? Научился уже наш президент не попадать в неловкое положение в храме. Научится и не допускать эмоциональных срывов, о которых ему до конца дней будет сладострастно напоминать пресса. А то, что дважды в году по телевидению транслируют литургии, так еще неизвестно, много это или мало. Не в том религиозном состоянии находится наше общество, чтобы атеистам стоило паниковать. Сегодня скажешь расходившемуся молодчику: "Побойся Бога!", а он тебе ответит: "А Бога нет, папаша!", и никто из окружающих тебя не поддержит.
Есть проблема гигантская, но замалчиваемая: воссоединится ли Россия с остальным христианским миром. Атеизм, распространившийся среди интеллигенции к моменту начала революций и затем насильственно насаженный уже тотально, - только часть этой проблемы. Настоящие препятствия на пути христианизации России лежат, как всегда, внутри. Внутри российской христианской Церкви.
К сожалению, говоря о духовном возрождении, слишком многие из православной среды имеют в виду реставрацию, т. е. буквальное воспроизведение государственно-церковной системы, существовавшей до 1917 года. Но такая реставрация попросту невозможна, ибо речь идет не о произведении искусства - творении человека, а о духовном состоянии огромного народа. Говорить о реставрации жизни - вечно меняющейся, саморазвивающейся под действием внешних и внутренних факторов, подчиняющейся познанным и непознанным законам - нелепо и безответственно.
Столь же безответственно вести речь о восстановлении правовых, политических и экономических отношений, существовавших в дореволюционной России. Идеализировать прошлое, отделенное от нас вековым промежутком, играя на тоске по идеалу, заложенному в каждого человека, крайне опасно. Ибо это будет очередной идол.
Говорить о реставрации - значит отказаться от строгого и мужественного анализа дореволюционной ситуации, проявить односторонний подход. Если анализ политической и экономической сторон дореволюционной жизни дает достаточно много пищи в поисках сегодняшних путей России, то анализ произошедшего в религиозной жизни, осознание трагического опыта русского православия еще более важны. Возрождение христианства естественным образом включит в себя как существующий в народе образ веры, так и влияние всего христианского мира. Это нелегкий путь, ибо он проходит через душу каждого человека.
Все, что случилось в России начиная с 1917 года, объясняется прежде всего глубочайшим духовным кризисом, потерей народом веры. Только злонамеренной деятельностью большевиков, чекистов и инородцев невозможно объяснить широту и глубину произошедших разрушительных процессов. Сбивали кресты с храмов наши собственные иваны, родства не помнящие. Для сравнения: в Польше религию пронесли через все оккупации, через все тоталитарные режимы. Нелегкие раздумья о причинах непрочности веры, проявившейся в начале нашего века, приводят вслед за такими философами и историками Церкви, как Сергей Булгаков, к самым истокам: к X веку, к принятию князем Владимиром христианства.
Приняв христианство от Византии, русское православие законсервировало его традиции, и прежде всего отношения с государством. Статус государственной религии неизбежно сопряжен с насилием со стороны государства, ставит Церковь в служебное положение, превращает Церковь в государственное министерство по религии. Насилие ощущает и человек, когда его принадлежность к церковному приходу и церковная дисциплина служат гласным подтверждением его верноподданности государству (в царской России каждый чиновник был обязан ежегодно предоставлять справку о причастии). Эта ситуация развращающе действует и на священнослужителей, лишая их необходимости бороться за каждую человеческую душу, заниматься миссионерской деятельностью.
Каждому государству свойственно стремление к самоидентификации, к независимости, к противопоставлению себя другим государствам. В Европе эта тенденция в какой-то степени в разные времена уравновешивалась стремлением христианской Церкви к единству. В России же ее обособленность от Европы только содействовала дальнейшему разделению Церквей. В нарушение евангельских заповедей и вопреки литургическим молитвам о соединении всех Церквей в храмах и в церковной литературе проповедовался изоляционизм, сеялось неприятие европейского христианства, утверждалась исключительность русского православия. "Святая Русь", "Третий Рим", "Народ-богоносец" - все эти самоназвания есть результат самообольщения, т. е. имеют ту же природу, что совсем уже фарсовые лозунги типа "Да здравствует советский народ, строитель коммунизма!".
Крайний консерватизм и самоизоляция как церковная политика во всех сферах православной жизни привели к укреплению в православии таких тенденций, как обрядоверие, остатки язычества, суеверия. Веками не меняющееся богослужение становилось все менее понятным прихожанам, превращаясь в абстрактное театрализованное действо. Пролегла пропасть между церковной и светской жизнью, религиозная культура народа слабела. Кризис православия стал фактом к концу XIX века. Церковь оказалась неспособной противостоять атеизму революционеров-сокрушителей.
Появление интеллигенции в XIX веке было чисто русским явлением именно потому, что русское духовенство не справилось с задачей нравственного воспитания народа, замкнувшись в собственном мире. Но интеллигенты прошлого века критикой духовенства не ограничились, а со свойственными русским людям максимализмом и нетерпимостью пошли против Бога.
Парадокс в том, что внешне деятельность интеллигенции сильно напоминала апостольскую. То же хождение в народ, тот же внутренний огонь, та же неустанность, та же самоотверженность. Именно этим и объясняется успех народнического движения, переросшего в революционное. Еще долго, до девяностых годов нашего века, ореол революционера как мученика за идею прельщал юношеское воображение. "Бесов" Достоевского читали далеко не все.
С божественным огнем против Бога - таков был путь русской интеллигенции XIX века, и если в начале движения богоотступничество было бедой, то после выхода сборника "Вехи" оно стало ее виной. Сергей Булгаков, Николай Бердяев, Петр Струве, Семен Франк, а раньше их Владимир Соловьев со всей очевидностью показали опасность перерастания критики Церкви в богоотступничество, гибельность для страны победы нигилизма. Изучая сегодня труды русских религиозных философов, мы видим, что их не воспринятые обществом идеи ни на йоту не потеряли актуальности.
Многие представители сегодняшней интеллигенции уже разделяют главные положения русской религиозной философии. Трагический опыт России отчетливо показал, куда ведет атеизм как идеология общества. Речь идет не о призыве ко всей интеллигенции идти в Церковь: это задача самой Церкви. Необходимо осознать исторически обусловленную общественную потребность пересмотреть материалистические основания господствующего общественного сознания. Интеллигенция должна честно ознакомиться с христианской гносеологией. Следует признать отсутствие противоречия между научным и религиозным мировоззрением. Мы вправе рассчитывать по меньшей мере на прагматическое принятие целесообразности распространения христианства в обществе. Иными словами, хотелось бы, чтобы атеисты согласились с мыслью Вольтера: "Если бы Бога не было, то его следовало бы выдумать".
Это особенно относится к тем, кто профессионально связан с воспитанием детей и молодежи, кто имеет доступ к средствам массовой информации, к культуре. Слишком часто, не желая того, но и не сознавая высокой ответственности за каждое слово в публичном выступлении, эти интеллигентные люди сеют семена неверия и атеизма. А всходами здесь могут стать лишь духовная опустошенность, цинизм, слишком долгий путь к Истине.
Православие - ветвь христианства, дающая полноту веры, у него есть мощный потенциал, заложенный первоисточником. Православие освободится от временных наслоений и воссоединится с общехристианским потоком. Необходимость последовательных реформ все более осознается как православным миром, так и клиром.
Георгий ТРУБНИКОВ,
Статья написана в 2000г. Не помню, в связи с чем. Основная часть статьи взята из «Манифеста российской христианской демократии».