Появление в отделе «Наука» газеты «Известия» от 2S янва­ря 2002 г. статей П. Гайденко «Наука и религия должны избе­гать друг друга» и А. Силина «Наука должна признать религию» побуждают и даже до какой-то степени обязывают меня еще раз обратиться к вопросу о взаимоотношении науки и религии в современном мире. К сожалению, эта тема сейчас актуальна в России в связи с клерикальным наступлением, особенно со сто­роны Русской православной церкви (РПЦ). Ярким проявлением такого наступления служит появление немалого числа статей и передач в средствах массовой информации, например, большое интервью близкого к властям политолога Г. Павловского («НГ-Религии» от 26 декабря 2001 г.). В настоящей статье, однако, я не собираюсь касаться политики, хотя и возмущен многочис­ленными, нарушающими Конституцию России, проявлениями вмешательства церкви в светскую жизнь нашего общества.

Виталий ГИНЗБУРГ, академик'

Обсуждение роли религии и веры в Бога не может быть плодо­творным, если не определить по­нятия и терминологию, хотя поч­ти всякие определения условны. Будем понимать под религиозно­стью не просто веру в существова­ние Бога, но и принадлежность к какому-то   вероисповеданию (конфессии), например христи­анству, исламу, иудаизму и т.д. Та­ким образом, религиозный чело­век верит не только в нечто суще­ствующее за пределами природы (в Бога), но и в конкретное веро­учение и его положения, напри­мер в христианстве — в непороч­ное зачатие, воскрешение из мертвых, святость Библии и т.д. Вместе с тем многие верующие в существование Бога никакой ре­лигии не исповедуют и, коротко говоря, на вопрос: верите ли вы в Бога? отвечают утвердительно, но совершенно не верят в чудеса, святость Библии, Корана и других «священных» сочинений, а часто даже относятся отрицательно к любым религиозным организаци­ям. Итак, это категория верую­щих в Бога, но не религиозных людей, не теистов, а, скажем, де­истов  Далее следует категория аг­ностиков, на вопрос о существо­вании Бога отвечающих «не знаю». Наконец, атеисты совсем не верят в Бога, считают сущест­вующей лишь природу, всесто­роннее изучение которой (ее строения, управляющих ею зако­нов и т.д.) является содержанием и целью науки.

Весьма интересен вопрос о ко­личестве людей, приверженных той или другой из этих четырех категорий. К сожалению, сколь­ко-нибудь подробных сведений на этот счет у меня нет, но кое-что все же известно. Так, в конце мо­ей статьи «Религия и наука, разум и вера», опубликованной в жур­нале «Наука и жизнь» (2000. № 7. С. 22), была предложена соответ­ствующая анкета. На нее получе­но около 200 ответов, и оказалось, что 60% респондентов являются атеистами, 20% — людьми рели­гиозными, 10% верят в Бога (но не являются религиозными; см. выше) и 10% объявили себя агно­стиками (эти данные опубликова­ны в журнале «Наука и жизнь» (2001. № 9. С. 46)). Могу также сообщить, что среди членов На­циональной академии наук США, ответивших на вопросы, верую­щими назвали себя 7% опрошен­ных (Nature 394, 313,1998). Было бы интересно и полезно провести такой опрос и среди членов Рос­сийской академии наук, а также всех сотрудников РАН. К сожале­нию, это не сделано, и весьма со­мневаюсь, что будет сделано. Ду­маю, что среди ученых (кроме, быть может, гуманитариев) рели­гиозных людей не больше не­скольких процентов.

Помимо упомянутой популяр­ной статьи в «Науке и жизни», я опубликовал также статью «Разум и вера (замечания в связи с эн­цикликой папы Иоанна Павла II «Вера и разум»)» в «Вестнике РАН» (1999. № 6. С. 546); статья помещена также в журнале «Здра­вый смысл» (1999. № 13. С. 51) и в моей книге «О науке, о себе и о других» (М.: Физматлит, 2001). Упомянутая выше последняя эн­циклика папы Иоанна Павла II, этого выдающегося церковного деятеля, имеющаяся и на русском языке (М.: Изд. Францисканцев, 1999), является, видимо, бого­словским завещанием папы и от­ражает видение места и содержа­ния католицизма на начало треть­его тысячелетия нашей эры. Мне неизвестно в деталях отношение к этой энциклике представителей других христианских конфессий. Но то, что я знаю в этом отноше­нии в случаях православной и ан­гликанской церквей, позволяет предполагать, что в интересую­щем нас здесь вопросе о взаимо­отношении науки и религии все христианские конфессии соглас­ны между собой.

Это согласие отражает ради­кальное изменение взглядов церкви на связи науки и религии, разума и веры по сравнению с имевшими место в прошлом. Как известно, евангельская легенда повествует, что на вопрос Понтия Пилата «Что есть истина?» Иисус Христос не ответил. Христиан­ская же церковь в течение столе­тий считала ответ ей известным и пыталась диктовать науке свое понимание того, что истинно и что ложно. При этом истинным считалось написанное в Библии.

Свою правоту церковь на много­вековом этапе пыталась утвердить путем насилия, наиболее извест­ным проявлением которого явля­лась деятельность инквизиции. По «суду» инквизиции в 1600 г. был сожжен на костре Джордано Бруно (этот 400-летний юбилей в 2000 г. отмечен, конечно, не был;

отмечался другой юбилей). В 1633 г. инквизиция осудила вели­кого Галилея. Только в 1992 г., то есть более чем через 350 лет, Ио­анн Павел II открыл новую стра­ницу в истории католицизма, «ре­абилитировав» Галилея.

Развитие науки, связанное на первом этапе с именами Копер­ника, Галилея, Кеплера и Нью­тона, а затем блестяще продол­жавшееся в XVIII и XIX веках, не оставило камня на камне на «библейской науке» и привело к широчайшему распространению атеизма, во всяком случае среди ученых и образованной части об­щества. Для того чтобы как-то со­хранить свое влияние не только в темных массах, верящих в чудеса, церковь перестроилась и, можно сказать, признала науку, разум в качестве чего-то равноправного с верой. Упомянутая энциклика па­пы начинается словами: «Вера и разум подобны двум крылам, на которых дух человеческий возно­сится к созерцанию истины. Сам Бог заложил в сердце человека же­лание познать истину и в конеч­ном итоге познать Его, чтобы тот, познавая и любя Его, мог достичь полноты истины в себе самом». Центральный пункт современной религиозной доктрины, насколь­ко я понимаю, состоит таким об­разом в том, что церковь призна­ет роль разума (науки) в познании истины, но считает, что достичь полноты понимания истины о че­ловеке и окружающей его реаль­ности (видимой и невидимой) только разумом невозможно. Нужно кроме разума еще и От­кровение, ибо «истина, постигну­тая через философское размыш­ление, и истина Откровения не перепутываются, как и ни одна из них не делает другую излишней».

Я был бы рад, если бы пони­мал: что такое Откровение и ка­ким образом оно и вообще вера в существование Бога может по­мочь в познании истины, что яв­ляется целью науки или во всяком случае материалистической на­уки, признающей существование истины. Атеизм, как я его пони­маю, не видит никакого места для Бога, не знает никаких доказа­тельств того, что вера в Бога помо­гает познать истину Задача теоло­гов, казалось бы, состоит в том, чтобы привести такие доказатель­ства. Мне они совершенно неиз­вестны. Не знает их, по-видимо­му, и П. Гайденко, рекомендую­щая религии вообще избегать на­уки. О статье П Гайденко писать подробнее не буду, поскольку это сделано Е.Л. Фейнбергом в его статье, с которой я согласен. Поз­волю себе лишь высказать свое возмущение глубокими, по ее мнению, философски обоснован­ными замечаниями о соприкос­новении с мистикой и оккультиз­мом блестящих достижений со­временной теоретической физи­ки Эти достижения, вызывающие восторг у квалифицированных физиков, противоречат здравому смыслу неспециалистов и поэто­му плохи Вот поистине ориги­нальное философское суждение. Кстати, уже упомянутый совет П. Гайденко, заключающийся в том, что «наука и религия должны из­бегать друг друга», противоречит мнению церкви. Действительно, как ясно из вышеизложенного, церковь считает, что религия спо­собна и даже должна помогать на­уке в познании истины. В этом вопросе позицию П. Гайденко я считаю более обоснованной.

Что касается статьи доктора технических наук А. Силина, то, видимо, не обнаружив в недрах технических наук каких-либо ука­заний на существование Бога, он обратился к космологии и биоло­гии. Думаю, что источником его информации является какая-то второсортная научно-популярная литература. Например, он так ха­рактеризует антропный принцип:

«... появление человека было за­планировано Высшими силами». На самом деле так называемый антропный принцип сводится к замечанию, что жизнь (существо­вание живых организмов) в известных нам формах возможна не при всех физических параметрах, характеризующих материю. В на­шей Вселенной эти параметры та­ковы, что жизнь возможна. Если же есть другие Вселенные (в таком случае их правильнее назвать Ме­тагалактиками), а такая гипотеза существует, то в некоторых из них, характеризуемых другими параме­трами взаимодействия между час­тицами вещества, жизнь была бы невозможна. Причем здесь Бог и религия? Обращаясь к биологии, А. Силин ссылается на хорошо из­вестные трудности, связанные с темпами эволюции организмов и т.д. Этой теме, как и вообще вели­кой проблеме происхождения жизни и мышления, посвящены многочисленные исследования. На многие вопросы, в частности, упоминаемые А. Силиным, полу­чены ответы, но в целом пробле­ма еще, конечно, не решена — она является объектом изучения цело­го комплекса наук о живом. С со­временным состоянием этой про­блематики читатели могут позна­комиться в статье Д. С. Чернявско­го «Проблема происхождения жизни и мышления с точки зре­ния современной физики» (Успе­хи Физических Наук 170, 157 (2000)). В конце своей статьи А. Силин пишет: «Современное естествознание не нуждается в Бо­ге так же, как во времена Лапласа, заставляя натуралистов дерзко из­мышлять гипотезы и проверять их опытом. Тем не менее наука долж­на открыто признать то, что она давно приняла фактически: нали­чие в природе идеальной реально­сти, не сводимой к реальности ма­териальной». Это «открыто долж­на признать» дорогого стоит. Нет, наука не только не «должна при­знать», но в своем подавляющем большинстве ученые этого и не признают. Во «врезке» от редак­ции,   предваряющей  статьи П. Гайденко и А. Силина, а также и в самих этих статьях имеются ссылки на каких-то «видных уче­ных», которые якобы «вынужде­ны были — под давлением новых фактов и не видя иного пути — обратиться к помощи религии». Кто же эти видные ученые, наши современники? Мне таковые не­известны. Кстати, я являюсь ино­странным членом ряда академий наук, в том числе наиболее изве­стных и уважаемых — Нацио­нальной академии наук США (НАН) и Лондонского королев­ского общества. Получаю их ма­териалы. И за многие годы в чис­ле этих материалов не было ни­чего относящегося к религии за исключением одной брошюры, составленной специальной ко­миссией НАН и посвященной доказательствам полнейшей не­состоятельности креационизма.

Теперь сделаю замечание об одном распространенном у нас в массах аргументе против атеиз­ма. Он заключается в ссылке на действия так называемых «воин­ствующих безбожников». По­следние во времена преступной большевистской диктатуры пре­следовали верующих, разрушали храмы, вообще совершили нема­ло хулиганских и даже бандит­ских поступков. Однако как-то связывать, а тем более отожде­ствлять атеистов с «воинствую­щими безбожниками» просто абсурдно. Для этого не больше оснований, чем отождествлять верующих христиан с инквизи­цией или всех исповедующих ислам с исламскими фундаменталистами и гнусными террори­стами. Признание полной сво­боды совести, уважение к пра­вам верующих — естественное поведение любого цивилизован­ного человека. Атеисты в этом отношении не составляют ника­кого исключения.

Наконец, последнее. Чем же объясняется известное возрожде­ние религиозности и клерикализ­ма в наши дни в России? Во-пер­вых, это реакция на ситуацию, имевшую место в советские вре­мена (см. выше). Во-вторых, это следствие низкой образованнос­ти населения. Образованный че­ловек должен знать не только имена авторов «Евгения Онеги­на» и «Войны и мира», но и иметь достаточно обширные представ­ления о строении вещества (фи­зика) и живых организмов (био­логия). К сожалению, с подлин­ной образованностью дела в Рос­сии, да и во многих других стра­нах, не блестящи. Наконец, третья и, вероятно, основная при­чина роста клерикализма в стране — это государственная политика в отношении религии и насажде­ние религиозной и, особенно православной идеологии, что проявляется как в поддержке РПЦ, так и в появлении слова «Бог» даже в гимне нашей свет­ской страны(!). Я глубоко убеж­ден в том, что попытки поставить на место потерпевшей полный крах коммунистической (больше­вистской) идеологии православ­ную идеологию, о чем мечтают уже упомянутый выше Г. Павлов­ский и его единомышленники, являются реакционными и обре­чены на провал. Светлое будущее человечество может увидеть толь­ко на пути просвещенного свет­ского (секулярного) гуманизма. Не знающие, что такое современ­ное всемирное гуманистическое движение, могут обратиться хотя бы к нашей совместной с В.А Кувакиным статье на эту тему, опуб­ликованную в «Вестнике РАН» (2000. № 6. С. 483), в журнале «Нева» (2000. № 6. С. 141) и в упо­мянутой выше моей книге «О на­уке, о себе и о других».

К сожалению, торжества гума­низма мне увидеть уже не сужде­но, но мои правнуки, которым сейчас два года, быть может, его дождутся.