Есть ли Бог? Это проблема веры, а не доказательств. Дискуссия  на эту тему бесплодна. Другое дело – нуждаются ли естествознание и религия друг в друге? Столь привычный в последнее время вопрос возкник в нашем сознании сравнительно недавно -- лишь в XVIII веке. До эпохи французских просветителей наука и религия представляли собой две ортогональные друг другу области культуры. Но в начале третьего тысячелетия, когда многие научные истины стали столь запутаны, что противоречат, кажется, здравому смыслу, все больше ученых в поисках истины стали обращаться к существованию высшего разума. Сегодня мы представляем мнение оппонентов на эту тему.

Наука должна признать религию

доктор технических наук

Аскольд Силин

В середине XVII века в Англии был достигнут компромисс между натуралистами и церковниками, которые в условиях быстрого роста знаний о природе, столь необходимых для развития хозяйства, кораблестроения и навигации, добивались от учёных только одного – оставить в покое человеческую душу. Высшим авторитетом для учёных, согласно знаменитому девизу Королевского общества "Ничего – на слово", стало отныне не откровение Божье, а результаты опытов. Этим естествоиспытатели отличались от  древнеегипетских жрецов, довольствовавшихся наблюдениями за небесными светилами.

Естествознание достигло триумфальных успехов. Естествознание не нуждалось в Боге, и такое положение казалось незыблемым. Ситуация изменилась в конце XX столетия, когда встала проблема возникновения жизни и самого человека. Современная теория происхождения Вселенной прослеживает развитие материи от простого к сложному на протяжении 10-20 млрд лет. На определённом этапе развития материи зародилась живая клетка. Эволюционируя столь же постепенно, она усложнилась до живых организмов, ставших прообразами высших животных и самого человека.

Эта концепция таила в себе дефект. Основанная на интуиции мудрость гласит, что нечто не может возникнуть из ничего. Это нашло научное выражение в строгих физических законах сохранения. Как же в таком случае сложное возникло из простого? Особенно остро вопрос стоит в развитии живого, где эволюционировали биосистемы, которые несоизмеримо сложнее физических. Ответ дал полтора века назад Чарльз Дарвин. Возникновение более сложного происходит благодаря естественному отбору, когда случайные изменения дают мутантам преимущество в борьбе за существование. Вымирание остальных создаёт иллюзию, что победители возникли скачком из менее приспособленных.

Эта концепция стала подвергаться всё большему сомнению, особенно когда палеонтологи не обнаружили в цепи эволюции недостающие звенья. Удар по дарвинизму был нанесён кибернетикой с её ключевым понятием информация. Последнее, как установил Андрей Колмогоров, не может быть выведено из других и означает объективную меру сложности данной структуры. Появилась возможность количественно оценивать сложность живых существ, которая оказалась колоссальной,  как и информационные разрывы в скачках эволюции. Случайное появление живого существа, тем более, такого, как человек, имеет  ничтожную вероятность, практически невозможно. Не хватает огромных массивов информации, ей неоткуда взяться. Выявленные скачки эволюции выглядят невозможными даже в принципе, поскольку требуют предварительных программ и алгоритмов, которые при чисто материалистическом подходе немыслимы. Так одна часть  науки "наехала" на другую, вскрыв невозможность естественного появления человека. Но мы существуем и жаждем раскрыть очередную тайну. Видные учёные вынуждены были, под давлением новых фактов и не видя иного пути, обратиться к помощи религии.

Космофизики серьёзно обсуждают антропный принцип: появление человека было запланировано Высшими силами. Речь о слиянии науки с религией, когда Божество определяет судьбы человеческие по своему промыслу. Атеистическая  концепция единства сознания и материи признаёт, наряду с материальной, изначальную идеальную реальность как иерархию информационных отображений. Всевышнему чудотворцу концепция противопоставляет поддающийся анализу процесс самоусложнения структур. Необходимая информация черпается из ресурсов самой природы с затратой "свободной энергии".

Развитие сознания и материи означает не мистическое появление сложного из простого, а естественное превращение пребывающих в информационном виде форм в материальные. Возможность  преобразуется в действительность. На аналогию этого построения с методом квантовой механики впервые указал В.Гейзенберг.

Девизом эволюции оказывается принцип "Ни шагу назад", когда реализованный более или менее случайно уровень сложности закрепляется навечно в виде мировой нормы. Самоусложнение материи предсказуемо с определённой вероятностью. Такая неопределённость эволюции быстро растёт с усложнением биоструктур, приводя к огромному разнообразию живых особей. "Прощупывая" ситуацию, природа использует любые возможности, "ставя на всех лошадей". И победителем в гонке становится человек, благодаря его способности черпать ценную информацию извне.

Это позволяет предположить, что наука сохранит место в цивилизации как неукротимая творческая сила природы, осознавшей самою себя. Религия будет существовать параллельно, как нравственное утешение, уходящее в глубины подсознания, и противовес извечному злу в человеке. Современное естествознание не нуждается в Боге, также, как во времена Лапласа, заставляя натуралистов дерзко измышлять гипотезы и поверять их опытом. Тем не менее, наука должна открыто признать то, что она давно приняла  фактически: наличие в природе идеальной реальности, несводимой к реальности материальной.

Наука и религия должны избегать друг друга

член-корреспондент РАН Пиама Гайденко

Наука и религия - две различные области духовной жизни. Наука ориентируется на то, что постижимо с помощью человеческого разума и опыта. Религия апеллирует к тому, что превосходит разум и не может быть проверено опытом. Это разные способы человеческой деятельности, хотя они и соприкасаются во многих точках.

Это соприкосновение происходит там, где наука подходит к границам, которые при сегодняшних знаниях вряд ли можно преодолеть, и ставит  вопросы о возникновении мира и человека. Это самые "главные", фундаментальные вопросы, которые труднее всего поддаются осмыслению. Оказавшись перед недоступным барьером, многие ученые и обращаются к религии.

Эти вопросы издревле изучает философия, которая, по определению Аристотеля, занимается первопричиной и началом всех вещей. Но естественные науки имеют несколько иную природу, они построены на гипотезах, они менее погружены в поиск первопричин. Но на определенной стадии развития естественные науки не могли не выйти  на эти новые для них вопросы.

Особенно много ученых-"двоеженцев", пытающихся совместить науку и религию, в области физики и математики. Физика конца ХХ века вышла на такие рубежи, где она почти естественно прямо соприкасается с оккультизмом. Многие положения теории относительности, космогонии и квантовой механики настолько запутаны, что противоречат здравому смыслу. Математические теории множеств тоже состоят из сплошных парадоксов. Не случайно многие выдающиеся ученые повторяют разными словами один постулат: истинная научная идея не может не казаться безумной. До мистики и оккультизма остается сделать короткий шажок...

И это соприкосновение вредно и для науки, и для религии. Наука вместо строго эксперимента начинает искать доказательство от чудес, и уже не нужны ни теоретические предпосылки, ни строгий математический аппарат. В религии тоже существует свой аппарат, свои источники откровения, свои священные тексты. И, если наука начинает претендовать на понимание Святой Троицы, строить рациональные построения там,  куда разум проникнуть не может, возникает угроза самой сути религиозной веры.

Нельзя играть одновременно и в футбол, и в баскетбол. Это разные площадки, разные игры. Ради пользы науки и ради пользы религии опасно поощрять взаимопроникновение этих зон человеческой культуры. В этом случае неизбежно происходит саморазрушение и науки, и религии.

Надо подчеркнуть, что все эти замечания не касаются веры в Бога конкретного человека. Это его личный выбор, который не должен интересовать более никого. И очень часто духовная сторона нашей натуры не входит в противоречие с работой разума. В Бога верили такие великие ученые, как Декарт (он считал Всевышнего великим механиком), Ньютон (гордился своими богословскими работами больше, чем физическими), Эйлер, Кювье, Дарвин, Павлов... Но уже Лаплас (именно ему принадлежат крылатые слова о том, что в гипотезе Бога он не нуждается), Даламбер были атеистами. В ХХ веке уже многие выдающиеся умы не задавали себе "вечных"  вопросов. Относительно Эйнштейна - опять загадка. Верил он в Бога или нет -- непонятно.