О РАЗДЕЛЕНИИ ЦЕРКВИ
Нельзя сказать, что усиление антикатолических настроений, которое демонстрирует в последнее время Московский Патриархат, так уж потрясает Россию. Абсолютное большинство равнодушно воспринимает это как второстепенный политический анекдот, околоцерковные патриоты почесывают руки, слово обнаруживая генетическую неприязнь к латинянам. Тех, кто переживает происходящее как драму, очень мало, но им от этого только тяжелее.
Есть два информационных повода, позволяющих говорить о конфликте. Первый и главный – патриарх Алексий отказывается встретиться с Папой и препятствует визиту Папы в Россию. Главной причиной называется захват греко-католиками на Украине храмов, принадлежавших с 1946 по 1990-й год православным. Второе – придание Римским Престолом статуса епархий бывшим администратурам, что произошло два месяца назад и вызвало резкую реакцию Синода. Что стоит за противостоянием и кто больше в нем виноват – разобраться нелегко. И проще всего – сослаться на вековую вражду.
Это в межгосударственных отношениях возможно – сесть за стол переговоров и договориться забыть прошлое, начать с нуля, не вспоминать старые обиды, включая самые жестокие войны. Равноправные и независимые субъекты договариваются дружить. В новое время, слава Богу, это все чаще встречается: первыми окончательно примирились французы с немцами, потом этот процесс охватил всю Европу. И Россия как государство со скрипом, но движется в этом направлении.
С религией так просто не получается. Главная суть трудных отношений Католичества и Православия заключается в том, что Церковь по определению едина. Это вынуждены признавать обе стороны. Следовательно, каждая сторона считает именно себя единственной Церковью, а другую сторону – раскольничьей, отошедшей от Истины. Партнерства не получается.
К тому же Церковь, также по определению, является Апостольской, существует апостольское преемство, существует один глава Церкви, ведущий преемство о св. Петра, и епископы, имеющие преемство друг от друга.
Далее, Церковь является еще и Соборной, т.е. главные ее решения принимаются Вселенским Собором.
Итак, три вопроса, отвечать на которые все равно нужно каждый день: кто глава Церкви, кто раскольник, решения какого Собора являются законом для всех христиан.
Общеизвестно, что разделение Церкви явилось результатом разделения Римской империи на Западную и Восточную, т.е. произошло по политическим мотивам. Считается, что оформилось оно в 1054 году, когда глава Церкви папа Лев IX и константинопольский патриарх Керуларий (бывший хотя и могущественным, но все же только епископом) предали друг друга анафеме.
Всей Церковью признаются семь Соборов, произошедшие до разделения, на которых были представлены все епископаты. Но был еще один Собор, который также имел полный кворум и все основания считаться Вселенским, однако Московский Патриархат его не признает.
Восьмой, Флорентийский Собор был созван в 1438 году, спустя четырестаста лет после разделения. Это говорит о том, что все прошедшее время среди христиан, разделенных властями, не ослабевала тяга к воссоединению. Восточная церковь была представлена очень солидно: византийский император, константинопольский патриарх, все высшие православные иерархи. Собор проходил в течение семи лет, но главный документ, Уния, был подписан уже в 1439 году. Из всех важнейших решенных вопросов упомянем лишь о двух: об окончательном тексте Символа веры и о верховенстве Папы. Уния была подписана, часть участников Собора разъехалась.
Уехал и митрополит Московский и Всея Руси Исидор. В октябре 1440 года он прибыл в Киев и своими посланиями возвестил о принятии Унии. Через полгода приехал в Москву и провел службу в Успенском Соборе, где торжественно провозгласил Унию, а во время литургии поминался Папа. Духовенством и боярами все происходящее было воспринято спокойно.
Однако вскоре великий князь Василий Васильевич, которому от роду было 24 года и которого впоследствии назвали Темным, приказал заточить митрополита и низложил его. Московская церковная общественность дружно поддержала почин главы государства и прокляла Унию. Русь пошла своим путем.
Исидор был последним митрополитом, назначенным Константинопольским Патриархом. В 1453 году Константинополь стал Стамбулом, восточные патриархи тоже отказались от своих подписей под Унией.
Единственной территорией Православия, где Уния была принята, стали земли, называемые сейчас Западной Украиной. Здесь состоялся поместный Брестский Собор и с тех пор существует Греко-Католическая (униатская) церковь - христианское объединение, подчиняющееся Папе при сохранении православных обрядов.
Со времен Екатерины, когда эти земли отошли к России, эта церковь неоднократно подвергалась гонениям. Особенно жестокими были акции после Второй мировой войны, когда все действующие греко-католические епископы были репрессированы.
В
1946 году под штыками НКВД состоялся "Львовский собор греко-католической
Церкви", который самими греко-католиками не
признается. На соборе было принято решение
об отмене Брестской унии, самоликвидации
униатской церкви и переходе всех верующих в
православие. Вплоть до 1990 года униатские
епископы, священники и монахи находились на
нелегальном положении. Однако, по оценкам,
число греко-католиков к концу советского
периода составляло около 4 млн человек.
В
1990 году статус Украинской греко-католической
церкви был восстановлен. Униатам разрешили
создавать религиозные организации,
свободно исполнять обряды и владеть
собственностью. К середине 1990-х годов на
Западной Украине большая часть храмов УГКЦ,
принадлежавших после 1946 года РПЦ, вновь
оказалась в руках греко-католиков. Не
обошлось без насилия, при этом пострадавшей
стороной оказались православные. Эта
ситуация характерна для всей Украины, где в
настоящее время кроме греко-католиков
действуют три православные организации,
не признающие друг друга.
Многовековую,
полную драматизма историю христианской
Церкви, в которой во все времена боролись
тенденции разделения и объединения,
невозможно изложить даже в большой статье,
не говоря о газетной. Приведенные отрывки
сегодня актуальны тем, что они позволяют
трезво взглянуть на обострившиеся
буквально в последнее время отношения
Московского Патриархата с Римским
Престолом.
Главная
претензия, предъявляемая Риму, состоит в
том, что Папа не осуждает действия униатов
на Украине. Однако законны или незаконны
действия верующих людей – судить
украинским властям, и Папа здесь не при чем.
Православных священников никто по крайней
мере не убивает и в Сибирь не посылает. И
Папа не настаивает не том, чтобы РПЦ
покаялась за свои действия в 1946 году, когда
она освоила чужие вековые храмы подобно
мусульманам, освоившим Софийский Собор
Константинополя.
Реакция
Синода Русской Православной Церкви на
решение Папы Римского Иоанна Павла II
повысить статус административных структур
Римско-католической церкви на территории
России до уровня епархий также говорит о
нежелании развивать отношения диалога и
сотрудничества.
Создание епархий –
внутреннее дело церковной организации,
ажиотаж вокруг этого события как раз и есть
недружественный акт. РПЦ имеет епархии во
всем мире, они управляются архиереями
разных санов, это обычная практика для
иерархических церквей. Нельзя забывать и о
том, что, существует, скажем, Польская
Православная Церковь, насчитывающая семь
епархий. В заявлении синода об этом сказано:
«Наши епархии создаются для окормления
русскоязычной православной диаспоры, то
есть чад Русской Церкви, находящихся вдали
от Родины, а не для ведения миссионерской
деятельности среди местного населения». Но
ведь Церковь без миссионерской
деятельности – это абсурд, поскольку ради
этого ее и создал Основатель.
Упоминание
о национальной принадлежности
католической паствы: «поляков, литовцев,
немцев и так далее» кощунственно вдвойне:
перед новозаветными истинами и перед
современностью, пытающейся изжить
национализм.
Православие
– не нация, не государство, оно не имеет
границ и «канонических территорий». Это
ветвь христианства, отличающаяся от других
ветвей лишь способом разговора с
обращаемыми и обращенными в веру истинную.
Политика изоляционизма и раздувания
разногласий, осуществляемая Московским
Патриархатом, противоречит целям,
провозглашенным Христом и Его
последователями, неверно напутствует
православную паству.
Но то,
что позволил себе Митрополит
Ташкентский и Среднеазиатский Владимир в
интервью «Известиям» 25 марта с.г., - это уже
из рук вон. Цитируем, в частности:
«Вопрос:
- Папа изъявляет желание лично вручить
патриарху чудотворную Казанскую икону
Пресвятой Богородицы. Неужели даже ради
этого патриарх не согласится на встречу с
папой?
Ответ:
- А вы представьте себе: вдруг Осама бен
Ладен отыщет где-нибудь автограф Авраама
Линкольна и пожелает преподнести такую
реликвию лично президенту Бушу? Линкольн -
национальный герой США, но для главы этого
государства пожать руку "террористу N
1" значило бы надругаться над памятью
жертв 11 сентября. Подобно этому даже ради
возвращения великой православной святыни
святейший патриарх не может переступить
через страдания православных, ставших
жертвами униатского насилия.»
Для
него Папа – все равно что Осама бен Ладен
для Буша… И ведь никакого осуждения со
стороны патриарха не последует:
непогрешимых в Синоде нет, а дух в нем –
именно таков.
Возможно,
гораздо важнее политического резонанса
этого заявления – сознание того, скольких
людей, идущих к Богу, это окончательно
отвернет от Церкви, у скольких мыслящих
православных заболит сердце.
Церковь
едина, и сознательным сынам восточной ветви
христианства трудно сознавать свои
разногласия с современной церковной
властью. Но раскольничество - вина и болезнь
не личная, но застарелая и историческая,
время ее вылечит, если каждый на своем месте
будет работать в меру сил во славу Единой,
Святой, Соборной и Апостольской Церкви.
Георгий Трубников, руководитель центра "Христианская демократия", март 2002г.