Столичная
вечерняя газета 22 января 2004
Детскому писателю Аркадию Гайдару сегодня исполнилось бы 100 лет... Он
прожил 37. Как-то я сам для себя решил проверить наблюдение о роковом для
гениальных людей возрасте 37 лет. Взяв простой календарь, выписал имена
знаменитых людей, проживших именно такой срок. Список впечатлял. В него попали,
кроме Пушкина и Маяковского, еще и Ван Гог, Мусоргский, Бизе и другие
художники, явно отмеченные печатью гениальности. Среди них – Аркадий Гайдар, он
же Аркадий Голиков... И я задумался о его судьбе.
По масштабу Гайдар в гении не проходил: детский писатель, в
остальном мире не известный. Хотя, с другой стороны, едва ли в России XX века
найдется писатель, которого столь поголовно прочли несколько поколений. Да не
просто прочли - испытали огромное духовное воздействие. Одаренность Гайдара
несомненна. С кем бы и когда бы я ни говорил о нем, у всех теплели глаза, все
помнили. Есть в его простых текстах какое-то волшебство. Я до сих знаю
наизусть, но не могу вслух произнести многие фразы из «Военной тайны», «Голубой
чашки», «Чука и Гека» - подступает комок к горлу.
А что касается трагизма… Мне казалось, что к нему это никак
не относится. Юность провел на боевом коне, а дальше - счастливая судьба
писателя-романтика...
Сейчас мне стыдно за «боевого коня». Как я не смог
посмотреть на это с другой стороны! 14-летнего мальчишку, сбежавшего из дома в
поисках приключений, без лишних разговоров включили в состав ЧОНа (частей
особого назначения)! Дали оружие и послали убивать людей, внушив, что это
святое дело - убивать соотечественников, если им не нравится большевики.
Это ведь еще один пункт обвинения большевизму - организация
военизированных молодежных (читай - подростковых) отрядов под патронажем
власти. Кто их придумал - Ленин, Троцкий, Дзержинский? Через много лет это
повторил Мао - вспомним хунвейбинов.
Это использование животного инстинкта молодых полигамных
самцов - сбиваться в стаи, выяснять, кто сильнее, закаляться во внутривидовой
борьбе. А у человека примешивается познание соотношения инстинкта и морали. Но
всегда мальчишки находят способ подраться. Если не «казаки-разбойники», то
серьезные драки поселок на поселок, деревня на деревню… Об этих беспощадных
драках писали Василий Белов и Владимир Солоухин.
ЧОН - по-своему гениальное изобретение большевиков. Вот тебе
команда сверстников, вот тебе враги, вот тебе уже не кол, не дубинка, не
свинчатка в рукавице, а самая настоящая трехлинейка. С ней ведь проще убить
человека в первый раз: дотрагиваться не нужно, он далеко, прицелился, нажал
курок - и всё. Можно даже к трупу не подходить. А если все-таки трясет после
первого убийства, так найдется старший товарищ, он тебя ободрит, в пример
поставит, самогона нальет. Убить следующего уже легче. Вот так и будет
закаляться твое стальное сердце. (Посмотрел сейчас - Николай Островский,
оказывается, тоже 1904 года рождения, еще одна жертва подростковых игр в
войну!).
Между прочим, из рассказов об афганской войне меня более
всего впечатлили откровения офицера: как они воспитывали в солдатах циничное
отношение к жизни и смерти. Например, при просмотре кинофильмов полагалось
ржать как при любовных сценах, так и при удачных выстрелах...
Думаю, ветеранов войны мучают сны не о тех моментах, когда
ты был на волосок от смерти. Мучительней чужие смерти, увиденные вблизи. А уж
если приходилось убивать…
Приходилось ли убивать Аркадию Голикову? Несомненно. Самому
расстреливать? Вполне может быть. В последний раз он участвовал в операциях в
1922 году, в возрасте 18 лет. Свой 19-й день рождения он встретил в больнице с
диагнозом «истощение нервной системы в тяжелой форме на почве переутомления и
бывшей контузии, с функциональным расстройством и аритмией сердечной
деятельности». И всю остальную жизнь - регулярные тяжелейшие нервные срывы с
битьем стекол и попытками самоубийства. С последующим лечением в больнице.
Искал смерть и нашел ее в партизанском отряде. Такая вот «счастливая» судьба.
Но в промежутках - известные всем нам книги. О детских играх, о детской дружбе,
о дружбе с отцом - обо всем, чего сам был лишен. Эти добрые книги учат добру.
Он «воспел радость из глубины страданий», как было сказано о сумрачном
германском гении.
Конечно, я вижу в них налет идеологии. Но в основном в виде
веры в светлое будущее, а это простительно. Игры в тимуровцев, в которые мы
иногда превращали свою помощь взрослым, - они не имели идейной пионерской
основы. Они быстро надоедали, да и шпана нас всегда била, а не мы ее, но все же
это были попытки цивилизоваться, уйти от всегдашней вражды с чужаками.
Подростковое соперничество теперь частично реализуется в спорте - прекрасном
изобретении человечества для мирной реализации инстинктов. И все же спорт не
решает всех проблем… Нужно идти дальше, и тут воспоминания о тимуровцах, как
мне кажется, могут помочь.
Кто-то скажет, что Гайдара насаждали, как картошку. Но
Пастернак, сказавший это о Маяковском, никогда не отрицал огромный поэтический
дар «самого выдающегося поэта нашей советской эпохи». Ни Маяковский, ни Гайдар
не были руководителями писательских организаций и не проталкивали тиражи своих
книг. И в школе проходили отнюдь не только их. Но остались именно они. И не
нужно сегодня их выкорчевывать, рассматривая как политических пропагандистов...
Они не только о комсомоле писали, но и о вечном. А главное - здорово писали.
Не Гайдар инициировал гражданскую войну, это проклятие
нашего народа. Почему она произошла, как допустил ее «народ-богоносец» - в этом
еще долго будут разбираться.
Но разбираться надо серьезно, а не перескакивая на ходу с
буденновского коня на есаульского. А уж судить о писателе по тому, на чьей
стороне он участвовал в этой бойне, - последнее дело.
…Пытаюсь понять - про что это пел
Булат Шалвович.
Но если вдруг, когда-нибудь, мне
уберечься не удастся,
Какое новое сраженье не покачнуло б
шар земной,
Я все равно паду на той, на той
единственной Гражданской,
И комиссары в пыльных шлемах
склонятся молча надо мной...
Георгий Трубников