Газета «Речь»(Санкт-Петербург), №1, январь 2005г.

ТЕНИ ЗАБЫТЫХ ПРЕДКОВ

Начиная писать эти заметки, я еще не знаю, как разрешится политическая ситуация в Украине. Однако какие-то впечатления приобрели уже устойчивый характер.

Первое – наше телевидение (принимаемое, как я понимаю, на всей территории Украины) ведет свою пропаганду грубо и однозначно. Совершенно ясно, что оно встречает положительную реакцию на Востоке и совсем иную на Западе. Совсем иную – это не означает яростную, можно догадаться, что это скорее насмешливая ирония.

Второе – ни одного физического столкновения на площадях и улицах Киева, даже когда туда привезли людей из Донбасса. А нас уже готовили к предстоящим дракам, к прорывам полицейских цепей. Вспоминались бушующие московские толпы 1993 года, константиновы и руцкие, призывающие к захвату мэрии и телевидения, избиение милиционеров. В Киеве ничего подобного не произошло. И дело тут не в хорошей организации, не в более умеренных вождях. Просто это совсем другой народ. Не пора ли к нему присмотреться?

Мы в глубине сознания рассматриваем распад СССР как недоразумение, как ошибки политиков 1991 года. Когда мы вмешиваемся во внутренние дела бывших колоний, то чувствуем себя взрослым старшим братом перед расшалившимися пацанами. Нет чтобы задуматься, представить, что кто-то из них, может быть, мудрее нас. Тот же Киев, проживший гораздо более долгую и осмысленную жизнь, нежели Москва.

Оставим в стороне материальную сторону проблемы типа «богатый Восток кормит бедный Запад». Если даже это действительно так, то западных украинцев это не может запугать, а может лишь подзадорить (при этом заметим, что не Запад предложил разделиться). Есть глубинные вопросы, притом не фундаментальные, а корневые, поскольку говорим мы о народах – живых организмах.

ЯЗЫК. Признаемся себе, что мы рассматривали украинский язык как диалект русского. Посмеивались над ним, сочиняли анекдоты. Но не в анекдотах дело. Почему-то врезался в память отрывок из разговора двух киевских красавиц, оперных див, услышанного на феодосийском пляже: «Согласись, что петь Татьяну по-украински – это ужасно». Вот как стоял вопрос! Украинская элита сама устраивала своих детей в русские школы. Украинцы, волей судьбы оказавшиеся в России, полностью ассимилировались, а обратного процесса не было. Дело не в насильственной административной русификации, дело в естественной имперской интеграции. Русский язык был языком межнационального общения на шестой части суши. Продолжался бы этот процесс еще лет семьдесят – может быть, украинский язык вместе с некоторыми другими отошел бы в категорию архаичных. Но этого не произошло, а распад СССР принес собой и вхождение во всемирное информационное поле, где на роль языка межнационального общения претендует английский, заложенный во всех персональных компьютерах мира.

Знать три языка способен не каждый человек, а два посильны каждому. Следовательно, нам следует забыть свои анекдоты и признать, что в будущем русский и украинский языки будут равноправны. Русские, украинцы, литовцы и грузины будут общаться между собой на английском. К этой мысли нужно постепенно привыкать, не копить в себе злобу на исторический процесс, поменьше делать заявлений о положении «русскоязычного населения», широко открыть путь в Россию тем, кто считает себя русскими.

РЕЛИГИЯ. Об этом мощнейшем факторе формирования национального характера мы знаем непростительно мало. Сами будучи весьма равнодушны к религии, мы предполагаем такое же равнодушие и в других народах, а это большая ошибка.

Даже невооруженным глазом видно, что Запад Украины более религиозен и там имеется вовсе незнакомое россиянам влияние католицизма. Поэтому есть смысл поговорить о противостоянии Московского Патриархата и Римского Престола. Что стоит за противостоянием и кто больше в нем виноват – разобраться нелегко. И проще всего – сослаться на вековую вражду.

  Это в межгосударственных отношениях возможно – сесть за стол переговоров и договориться забыть прошлое, начать с нуля, не вспоминать старые обиды, включая самые жестокие войны. Равноправные и независимые субъекты договариваются дружить. В новое время, слава Богу, это все чаще встречается: первыми окончательно примирились французы с немцами, потом этот процесс охватил всю Европу. И Россия как государство со скрипом, но движется в этом направлении.

С религией так просто не получается. Главная суть трудных отношений Католичества и Православия заключается в том, что Церковь по определению едина. Это вынуждены признавать обе стороны. Следовательно, каждая сторона считает именно себя единственной Церковью, а другую сторону – раскольничьей, отошедшей от Истины. Партнерства не получается.

К тому же Церковь, также по определению, является Апостольской, существует апостольское преемство, существует один глава Церкви, ведущий преемство о св. Петра, и епископы, имеющие преемство друг от друга.

Далее, Церковь является еще и Соборной, т.е. главные ее решения принимаются Вселенским Собором.

Итак, три вопроса, отвечать на которые все равно нужно каждый день: кто глава Церкви, кто раскольник, решения какого Собора являются законом для всех христиан.

Общеизвестно, что разделение Церкви явилось результатом разделения Римской империи на Западную и Восточную, т.е. произошло по политическим мотивам. Считается, что оформилось оно в 1054 году, когда глава Церкви папа Лев IX и константинопольский патриарх Керуларий (бывший хотя и могущественным, но все же только епископом) предали друг друга анафеме.

Всей Церковью признаются семь соборов, произошедшие до разделения, на которых были представлены все епископаты. Но был еще один собор, который также имел полный кворум и все основания считаться Вселенским, однако Московский Патриархат его не признает.

Восьмой, Флорентийский Собор был созван в 1438 году, спустя четыреста лет после разделения. Это говорит о том, что все прошедшее время среди христиан, разделенных властями, не ослабевала тяга к воссоединению. Восточная церковь была представлена очень солидно: византийский император, константинопольский патриарх, все высшие православные иерархи. Собор проходил в течение семи лет, но главный документ, Уния, был подписан уже в 1439 году. Из всех важнейших решенных вопросов упомянем лишь о двух: об окончательном тексте Символа веры и о верховенстве Папы. Уния была подписана, часть участников Собора разъехалась.

Уехал и митрополит Русской Церкви Исидор. В октябре 1440 года он прибыл в Киев и своими посланиями возвестил о принятии Унии. Через полгода приехал в Москву и провел службу в Успенском Соборе, где торжественно провозгласил Унию, а во время литургии поминался Папа. Духовенством и боярами все происходящее было воспринято спокойно.

Однако вскоре великий князь Василий Васильевич, которому от роду было 24 года и которого впоследствии назвали Темным, приказал заточить митрополита и низложил его. Московская церковная общественность дружно поддержала почин главы государства и прокляла Унию. Московия пошла своим путем.

Исидор был последним митрополитом, назначенным Константинопольским Патриархом. В 1453 году Константинополь стал Стамбулом, восточные патриархи тоже отказались от своих подписей под Унией.

Таким образом, можно говорить о том, что именно православные церкви пошли по пути раскола Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви.  

Единственной территорией Православия, где Уния была принята, стали земли, называемые сейчас Западной Украиной. Здесь в 1596 году состоялся поместный Брестский Собор и с тех пор существует Греко-Католическая (униатская) церковь - христианское объединение, подчиняющееся Папе при сохранении православных обрядов.

Со времен Екатерины, когда эти земли отошли к России, эта церковь неоднократно подвергалась гонениям. Особенно жестокими были акции после Второй мировой войны, когда все действующие греко-католические епископы были расстреляны, а десятки тысяч прихожан попали в лагеря.

В 1946 году под штыками КГБ состоялся Львовский собор греко-католической Церкви, который самими греко-католиками не признается. На соборе было принято решение об отмене Брестской унии, самоликвидации униатской церкви и переходе всех верующих в православие. Вплоть до 1990 года униатские епископы, священники и монахи находились на нелегальном положении. Однако, по оценкам, число греко-католиков к концу советского периода составляло около 4 млн человек (сегодня – 5,5 миллионов).

В 1990 году статус Украинской греко-католической церкви был восстановлен. Униатам разрешили создавать религиозные организации, свободно исполнять обряды и владеть собственностью. К середине 1990-х годов на Западной Украине большая часть храмов УГКЦ, принадлежавших после 1946 года РПЦ, вновь оказалась в руках греко-католиков. Не обошлось без насилия, при этом пострадавшей стороной оказались православные. Эта ситуация характерна для всей Украины, где в настоящее время кроме греко-католиков действуют три православные организации, не признающие друг друга.

 Главная претензия, предъявляемая Риму Москвой, состоит в том, что Папа не осуждает действия униатов на Украине. Однако законны или незаконны действия верующих людей – судить украинским властям, и Папа здесь не при чем. Православных священников никто, по крайней мере, не убивает и в Сибирь не посылает. И Папа не настаивает не том, чтобы РПЦ покаялась за свои действия в 1946 году, когда она освоила чужие вековые храмы подобно мусульманам, освоившим Софийский Собор Константинополя.

Многовековую, полную драматизма историю христианской Церкви, в которой во все времена боролись тенденции разделения и объединения, невозможно изложить даже в большой статье, не говоря о газетной. Приведенные отрывки сегодня актуальны тем, что они позволяют увидеть Украину со стороны религии. И если рискнуть ввести понятие качества веры, то придется сделать предположение, что у украинцев вера покрепче, что они стоят ближе к христианскому единству, что они терпимее и попросту добрее нас.

И если говорить о братских наших отношениях, то не самое ли время задуматься: может быть, украинский народ не меньшой наш брат, а наоборот – старший. И его тяга к Европе – естественная и осмысленная – не может ли стать и для нас вразумляющей.

ГЕОРГИЙ ТРУБНИКОВ, руководитель центра «Христианская демократия».

Главная страница