II. РОССИЯ ХРИСТИАНСКАЯ

ХРИСТИАНСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РОССИИ
Процесс христианизации России идет независимо от чьего-либо желания, он естественен и неизбежен. Задача мыслящей части общества - осознать благотворность этого процесса, придать ему осмысленность и дополнительные импульсы.
Духовно-нравственный вакуум ныне ощущают во всех слоях общества, однако большинство связывают его лишь с крушением идеологии коммунизма. Раздаются призывы создать и насадить в России некую новую идеологию, основанную на историческом опыте.
Никакие умозрительные построения, созданные человеком, - идеологии, законы, политические устройства, экономические схемы - не могут быть жизнеспособны, если они не соответствуют законам природы, или, говоря языком верующего человека, если они противоречат Божьим законам.
Мы же ничего не изобретаем, ничего не выдумываем. Мы просто убеждены в том, что единственной идеологией, способной сплотить российское общество, может быть только христианская идеология.
Две тысячи лет назад распяли на кресте Человека. Спустя некоторое время убили одиннадцать из двенадцати его учеников. Через триста лет идеи, высказанные Иисусом Христом, охватили всю Римскую империю. Сегодня христианство владеет умами миллиардов людей. В течение всех этих двух тысяч лет не прекращались попытки найти или искусственно создать внерелигиозную основу нравственности, и все эти попытки кончались неудачами.
Огражденные в течение жизни нескольких поколений от Европы железным занавесом, мы до сих пор не сознаем, что европейская цивилизация - это, прежде всего, христианская цивилизация, что жизнь стран Европы и Америки пропитана христианским духом, христианской моралью, хотя религиозность европейцев и американцев не бросается в глаза. Внецерковность западного мира имеет в значительной степени внешний характер, она имеет предысторию и христианский фундамент.
Искоренение религии в России, осуществлявшееся коммунистическим тоталитарным государством на протяжении жизни нескольких поколений, превратило страну в духовном смысле в выжженное поле, но до конца уничтожить корневую систему не смогли ни массовые убийства, ни уничтожение храмов и икон, ни ежечасная антирелигиозная пропаганда всеми имевшимися средствами. Русский язык сохранил слова, привнесенные в него Церковью, русская культура сохранила многие духовные богатства, созданные ее славными мастерами. Выжила как организация Русская Православная Церковь, и стремительный количественный рост приходов в начале 90-х годов - лишь внешнее проявление возрождения христианства, ощущаемого во всех слоях общества.


НЕ РЕСТАВРАЦИЯ, НО ВОЗРОЖДЕНИЕ
Говоря о духовном возрождении, мы вовсе не имеем в виду реставрацию, то есть, буквальное воспроизведение государственно-церковной системы, существовавшей до 1917 года.
Реставрация попросту невозможна, ибо речь идет не о произведении искусства - творении человека, а о духовном состоянии огромного народа. Говорить о реставрации жизни - вечно меняющейся, саморазвивающейся под действием внешних и внутренних факторов, подчиняющейся познанным и непознанным законам - нелепо и безответственно.
Столь же безответственно вести речь о восстановлении правовых, политических и экономических отношений, существовавших в дореволюционной России. Идеализировать прошлое, отделенное от нас вековым промежутком, играя на тоске по идеалу, заложенному в каждого человека, крайне опасно, ибо это будет очередной идол.
Говорить о реставрации - значит отказаться от строгого и мужественного анализа дореволюционной ситуации, проявить односторонний подход. И если анализ политической и экономической сторон дореволюционной жизни дает достаточно много пищи в поисках сегодняшних путей России, то анализ произошедшего в религиозной жизни, осознание трагического опыта русского Православия еще более важны.
Вина русской интеллигенции, начавшей с критики православного духовенства и пришедшей к безбожию, очевидна, и в этом солидарны уже многие. Но одного виноватого не бывает.
Приняв христианство от Византии, русское Православие законсервировало ее традиции, и прежде всего - отношения с государством.
Статус государственной религии неизбежно сопряжен с насилием со стороны государства, ставит Церковь в служебное положение, превращает Церковь в государственное министерство по религии. Насилие ощущает и человек, когда его принадлежность к церковному приходу и церковная дисциплина служат гласным подтверждением его верноподданности государству (немногие помнят, что в царской России каждый чиновник был обязан ежегодно предоставлять справку о причастии). Эта ситуация развращающе действует и на священнослужителей, лишая их необходимости бороться за каждую человеческую душу, заниматься миссионерской деятельностью.
Каждому государству свойственно стремление к самоидентификации, к независимости, к противопоставлению себя другим государствам. В Европе эта тенденция в какой-то степени в разные времена уравновешивалась стремлением христианской Церкви к единству. В России же ее обособленность от Европы только содействовала дальнейшему разделению Церквей. В нарушение евангельских заповедей и вопреки литургическим молитвам о соединении всех Церквей, в храмах и в церковной литературе проповедовался изоляционизм, сеялось непринятие европейского христианства, утверждалась исключительность русского Православия. "Святая Русь", "Третий Рим", "Народ-богоносец", - все эти самоназвания есть результат самообольщения, т.е. имеют ту же природу, что совсем уже фарсовые лозунги типа "Да здравствует советский народ, строитель коммунизма".
Крайний консерватизм и самоизоляция как церковная политика во всех сферах православной жизни привели к укреплению в Православии таких тенденций как обрядоверие, остатки язычества, суеверия. Веками не меняющееся богослужение становилось все менее понятным прихожанам, превращаясь в абстрактное театрализированное действо. Пролегла пропасть между церковной и светской жизнью, религиозная культура народа слабела. Кризис Православия стал фактом к концу XIX века. Церковь оказалась неспособной противостоять атеизму революционеров - сокрушителей.
Таким образом, реставрация для современной Православной Церкви есть тупиковый путь. К счастью, это понимают наиболее образованные и трезво мыслящие деятели РПЦ, чего нельзя сказать о многих приходских священниках, которые привержены консерватизму и склонности к малообразованной и суеверной части своих прихожан.
Те из нас, кто исповедует Православие, при этом критически относясь к изоляционистским тенденциям в церковной практике, отвергают попытки "фундаменталистов" объявить их "чужаками", вытолкнуть их из Русской Православной Церкви. Мы верим в мощный потенциал православного христианства, освобождающегося от временных наслоений и вливающегося в общий христианский поток.
Будучи последовательными исповедниками евангельских отношений между братскими христианскими конфессиями и свободы вероисповедания, мы, тем не менее, ожидаем от протестантских Церквей отказа от неподобающего соревнования за количество прихожан. Непрерывный рост количества самостоятельных религиозных организаций противоречит самой идее соединения всех Церквей. Назойливость и начетничество самоуверенных самодеятельных проповедников вызывает реакцию отторжения не только к проповедующему, но и, увы, к христианству в целом.
Возрождение христианства естественным образом включит в себя как существующий в народе образ веры, так и влияние всего христианского мира. Это нелегкий путь, ибо он проходит через душу каждого человека.

РЕЛИГИЯ И ПОЛИТИКА.
Придавая огромное значение вопросам веры и Церкви, содействуя процессу христианизации России, ХДС, тем не менее, является не религиозной организацией и не светским сообществом христиан, а политической партией. Мы ни в коей мере не пытаемся подменить собой Церковь в ее миссионерской деятельности.
Мы объединяем людей не на основании общей веры, а на основании приверженности общим для нас ценностям. При этом часть из нас называет эти ценности общечеловеческими, а другая часть - заповедями Божиими.
Обращаясь к людям, мы часто не можем обойтись без религиозных утверждений. Но мы не настаиваем на том, чтобы все воспринимали их буквально. Пусть для тех, кто сегодня еще не имеет веры, эти понятия будут метафорами для обозначения высоких идеалов, свойственных каждому человеку.
Эти ясные, казалось бы, положения являются, тем не менее, камнем преткновения для очень многих. Восьмилетний опыт российской христианской демократии богат преодолением заблуждений в этом вопросе.
Раздавались голоса с требованием принимать в ХДС только верующих людей.
Политическая трибуна превращалась в церковную кафедру, с которой произносились вероучительные проповеди с цитированием Евангелия через каждое слово. Кандидат в депутаты и его команда на теледебатах пели церковные гимны.
Благословение, полученное от священнослужителя, становилось знаменем избирательной кампании.
Партийные собрания превращались в богословские диспуты.
В политическую жизнь вносились разногласия, происходящие от разделения Церквей и от внутрицерковных разногласий.
Все эти издержки подчеркивались и раздувались журналистами, сладостно подсчитывавшими - сколько православных и сколько протестантов состоит в той или иной региональной организации ХДС.
К сожалению, некоторые деятели Церкви тоже допускали и допускают подобные ошибки, подвергая ХДС критике за то, что в нем состоят верующие разных конфессий.
У этих издержек и ошибок есть объективная причина: сегодня подавляющее большинство в ХДС составляют верующие люди, за плечами которых стоят правозащитная деятельность во имя свободы вероисповедания, активная практическая работа по созданию религиозных организаций, восстановление храмов, миссионерская деятельность. Вступив в ХДС, не все из них сумели осознать принципиально иную сущность политической деятельности, провести четкую грань между политическим заявлением и проповедью. И трудность здесь состоит в том, что проблемы становления Церкви остаются на плечах активных верующих людей и неизбежно сказываются на их деятельности в ХДС. Преодоление этой трудности является предметом нашей постоянной заботы.
Нас часто спрашивают: "Вы претендуете на роль народной партии, а называете себя христианскими демократами. Этим вы сразу же отгораживаетесь от мусульман, иудеев и других иноверцев". И это ошибка из того же заблуждения. Мы называем себя христианскими демократами потому, что:
- мы разделяем христианское понимание человека, что для нас является главным;
- мы живем в стране, говорящей на русском языке, где каждому доступна русская культура, имеющая христианское происхождение;
- именно христианство в полной мере сформулировало те идеи, которые сегодня имеют название общечеловеческих ценностей.
Мы не требуем от человека, вступающего в ХДС, назвать свое вероисповедание. И поэтому человек, исповедующий иную религию, но при этом разделяющий наши политические и этические взгляды, вполне может к нам присоединиться. Наша претензия в будущем стать народной партией не означает, что мы намерены придать нашей идеологии тоталитарный характер.
Между прочим, вопросы о взаимоотношениях с иными религиями задают только атеисты. Истинные же иудеи, мусульмане, буддисты, пострадавшие от государственного атеизма, прекрасно нас понимают.
Мы знаем, что из Священного Писания нельзя сделать политической программы. Но христианское понимание человека, заключающееся в его одновременном богоподобии и греховности, может дать основу для ответственной политики.
Мы говорим: "Человек - творение Бога". Отсюда следует главный, фундаментальный принцип христианской демократии: человек свободен и человек ответственен.

ХРИСТИАНСКИЙ ВЗГЛЯД

На человека.
Бывшему советскому человеку предстоит стать свободным и ответственным человеком, а это огромная работа над собой. Конфликт между богоподобием и греховностью служит для человека постоянным стимулом к самосовершенствованию. Без движения внутри себя невозможно никакое иное движение. И здесь выпукло обозначается преимущество верующего, одухотворенного человека: сознавая свою ответственность перед Богом и лишь от Него ожидая суда, он начинает это движение сам, не оглядываясь на других, не ссылаясь на греховность окружающих; его не останавливает отсутствие спутников, в душевном движении он не нуждается в коллективе.
Коллективизм прививался советскому человеку как одно из высших душевных свойств. Но, начиная с действительно добрых чувств к друзьям, единомышленникам, товарищам, коллективизм неизбежно приводит к потере индивидуальности, к размыванию личной ответственности, к рабской зависимости от окружающих. От понятия "коллектив" до понятия "толпа" не слишком большая дистанция.
Вместе с тем, мы выступаем и против безоглядного индивидуализма: человек отвечает не только за себя, но и за близких, за окружающих, за общество. Общее благо, общественные обязанности, гражданские добродетели - все это входит в круг ценностей христианской демократии.
Отстаивая свою свободу как высшую ценность, человек признает право на свободу и за другими людьми. Отвечая за себя перед совестью, перед Богом, человек вправе ожидать ответственности и от других. При этом он учитывает несовершенство человека, т.е. определяет рамки требовательности к другому человеку.

На семью
Для нас семья - корни общества. Именно в семье человек испытывает чувство защищенности, ощущает любовь и внимание, впервые получает устойчивые представления о мире, об обществе, развивает свои способности, впитывает солидарность между поколениями. Любовь и терпимость, требовательность и самостоятельность, преодоление возрастных проблем, готовность к жертвенному отказу от личных интересов и привычек во имя доверия и любви в семье - все это проистекает из христианской морали.
Мы выступаем за всяческую поддержку семьи со стороны государства: за приравнивание семейного труда к производительному, за существенное пособие на каждого ребенка, за введение дифференцированного и социально взвешенного налогообложения с учетом числа членов семьи. Мы за сохранение сети социальных детских садов, гарантирующей право на получение места каждому ребенку, за нормативные адресные выплаты тем семьям, которые не пользуются детскими садами.
Мы хотим, чтобы общество осознало ответственность за зарождающуюся жизнь каждого ребенка. Беременная женщина должна быть окружена пристальной заботой окружающих, каждый ребенок должен стать желанным.
Признавая за семьей автономность, мы, тем не менее, видим проблему неблагополучных семей и семей, не справляющихся с воспитанием ребенка. Государственное вмешательство во внутрисемейные отношения допустимо лишь в крайних случаях, когда нарушаются права ребенка. Но общество не может оставаться равнодушным, если в семье ребенок с раннего детства усваивает волчьи законы, антиобщественную мотивацию поведения, враждебное отношение к окружающим. Сегодня практически отсутствуют общественные институты, готовые взять на себя функцию влияния на воспитание такого ребенка, но их создание необходимо. Здесь представляется желательным участие Церкви, здесь не обойтись без традиционного подвижничества российских педагогов, здесь есть опыт работы детских кружков и подростковых клубов, нуждающихся в прочной моральной основе и общественном контроле.

На собственность.
Правильное отношение к собственности и надежное правовое регулирование вопросов собственности нуждаются в нравственном фундаменте. Для России это особенно болезненный вопрос, поскольку семьдесят лет господства так называемой "общественной собственности" создали у народа совершенно искаженные представления.
Ложь об общественной собственности народ почувствовал достаточно давно, беспощадно сформулировав: "Общественное - значит ничье" и "Ты здесь хозяин, а не гость, тащи с работы каждый гвоздь". В широких кругах общества установилась двойная мораль: украсть у человека нельзя, у государства можно. Но вороватость стала для многих привычкой, и побороть эту привычку нельзя только приватизацией, хотя это и правильный путь. Неприкосновенность собственности - великая ценность, она должна воспитываться с детства.
Другой нравственный аспект связан с понятиями богатства и бедности. Коммунистическая уравнительная концепция, сводившаяся к "экспроприации экспроприаторов", нуждалась в идеологическом обосновании. Для этого коммунистическая пропаганда в числе прочего ссылалась на якобы исходящее из евангельского учения осуждение богатства и восхваления бедности. В действительности стремление к уравниловке основано на зависти, которая в христианстве определяется как грех.
Исповедуемая нами свобода человека распространяется и на его стремление к успеху, на готовность достигнуть результатов. Успех находит свое выражение в богатстве, в развитии и расширении сферы деятельности. Человек свободен в своем праве распоряжаться своей собственностью. Ответственный человек, честно уплатив налоги, прежде всего заботится о продолжении своего дела, имеющего общественную значимость. Ответственный человек проявляет солидарность к окружающим, помогая нуждающимся, добровольно выделяя средства на социальные нужды.
Многим сегодняшним "новым русским" недостает чувства солидарности, когда они демонстративно окружают себя роскошью на фоне нищеты слишком многих людей, провоцируя их на зависть. Будущее поколение российских предпринимателей, воспринявшее идею солидарности, обратит свои достижения на благо общества.
Но и тут роскошь роскоши рознь. Строя роскошные особняки, русские дворяне и купцы не только открывали рабочие места мастерам - строителям и художникам, но и обеспечивали создание архитектурных шедевров, содействовали развитию искусств.
Благодаря коммунистической пропаганде частная собственность в глазах советского человека превратилась в пугало, синоним средства угнетения человека человеком. Предстоит понять, что только частная собственность по существу и является собственностью, а коллективной или государственной она может стать лишь на добровольной основе, либо на правовой основе с обязательной компенсацией. Частная собственность дает большие возможности каждому человеку принимать решения и тем самым повышает его личную свободу. История попыток отрицания частной собственности нагляднейшим образом показала их несостоятельность, обреченность. И цена этого эксперимента, проведенного большевиками, - миллионы жизней и судеб, разруха и нищета.

На инакомыслящих.
Неумение договориться, найти общий язык - беда нашего общества. "Кто не с нами, тот против нас!" Придав этому лозунгу романтический характер и тиражируя его в искусстве и литературе, большевики надолго отравили общественное сознание.
Враждебность, подозрительность, патологическая страсть к очернению всех и вся, неуступчивость, неумение и нежелание понять собеседника - вот черты советского человека.
Терпимость, стремление к диалогу, неосуждение, умение не преувеличивать разногласия - этими качествами обладает христианин, этими свойствами дорожит в себе ответственный человек.


На государство.
Нам всем предстоит преодолеть рабское отношение к государству. Коммунистическое государство действительно рассматривало человека как раба, распоряжаясь всей его жизнью. Соответственно и человек воспринимал государство как раб: обожал, тихо ненавидел, и это всегда имело псевдорелигиозный, а точнее языческий характер.
Языческое отношение человека к государству во многом остается: от него попрежнему ждут не только защиты, но и полного материального обеспечения, а также приказаний и советов на все случаи жизни, регламентации всех областей жизни человека.
И, что очень важно, существует убеждение, что на политику государства человек не может оказать никакого влияния, поэтому нет смысла участвовать в выборах. Непонимание огромной разницы между голосованием за единственную кандидатуру при коммунистах и альтернативными выборами при демократах имеет большое распространение, как это ни чудовищно.
Для нас государство есть результат самоорганизации общества, оно служит сохранению свободы и достоинства человека. Чтобы государство могло выполнять свои задачи, его нельзя перегружать чрезмерными претензиями. Здесь должен действовать основополагающий принцип: государство не должно принимать на себя те функции и те проблемы, с которыми способен справиться сам человек или небольшое сообщество. В свою очередь и местное сообщество не берет на себя то, с чем справляется сам человек. То, что гражданин может делать один или в добровольном сотрудничестве с другими, должно оставаться в его компетенции.
Отсюда вытекают основные задачи государства:
- защита основных прав граждан и предотвращение возможности злоупотребления властью;
- защита гражданина от внутренней и внешней опасности ;
- защита слабых и помощь гражданам от различных видов риска, с которыми отдельный человек не может справиться сам;
- сохранение порядка, необходимого для нормального человеческого общежития;
- сохранение разнообразия общественных сил и защита меньшинств;
- сохранение естественных условий жизни для нас и для будущих поколений, сохранение природы.
Везде, где возможно, общественные задачи должны выполняться не государством, а свободными гражданами. Гражданские обязанности человека по отношению к государству состоят в законопослушании, честной уплате налогов и ответственном участии в свободных выборах.