III. РОССИЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ

Лишь тот достоин счастья и свободы,
Кто каждый день идет их защищать.
Гете

ДОРОЖИТЬ ЗАВОЕВАНИЯМИ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Взгляд в масштабе года
Политическая ситуация, скажем, конца 1995 года многими воспринималась как поражение демократии, реванш бюрократической системы. Действительно, представительная власть, привычно отождествляемая с демократией, на российском уровне все последние годы парализована отсутствием подавляющего большинства какой-либо группировки и невозможностью компромисса. На региональном и местном уровнях она либо имеет бутафорский характер, либо вовсе отсутствует. Исполнительную власть повсеместно составляет прежняя номенклатура, прослойка пришедших в исполнительную власть демократов тонка и непрочна.
Продолжается экономический спад, причины которого лежат как в инерции спада предыдущего периода (отсталость технологий, износ оборудования, низкий уровень управления), так и в расплате за обретенную свободу: огромный объем структурной перестройки, распад экономических связей СССР, длительная инфляция, медленное овладение идеологией рынка, сознательное сопротивление прокоммунистических сил.
Но большинство избирателей не интересуют причины. Для них в низком уровне жизни всегда виноват тот, кто в данный момент находится у власти. Популисты всех мастей разжигают эти инстинкты весьма легко, и каждые президентские выборы еще долго будут содержать риск национальной катастрофы в случае возобладания популизма. В этой ситуации приходится идти на уступки, именно поэтому процесс экономического развития характеризуется колебаниями со слабым общим ростом.
Слабодушное разочарование в демократии, отсутствие мужественного реального взгляда на историю могут явиться причинами поражения.

Взгляд в масштабе десятилетия
Морально-политическое единство на почве всеобщего оглупления - вот что представлял наш народ к пятидесятым годам. Хрущевская оттепель явилась ступенью в духовном пути. Именно она дала тех людей, которые явились движущей силой происходящих ныне реформ.
Историки уточнят хронологию нынешней реформы, дадут название всему этому периоду и его отдельным этапам. Однако уже сейчас ясно, что будет отмечен март 1985 года, что останется название "перестройка"- в кавычках или без кавычек. К этому времени ясно было только одно: вавилонская башня советского тоталитаризма должна рухнуть. При всем при том абсолютному большинству советских людей она казалась незыблемой: так стройны казались ее конструкции, так изощренно она включала в себя каждого человека, каждый дом, каждую деятельность.
Но крах ее был неизбежен, ибо от основания до верхушки она была построена на лжи. Так сказал Солженицын, так думали многие. Ложь о грядущем земном царстве всеобщего счастья, ложь об общенародной собственности, ложь о свободных выборах, ложь о дружбе наций, ложь о морально-политическом единстве народа, ложь об истории, наконец, ложь о Боге. Ложь должна была рассыпаться, когда уже нельзя было перегородить Путь, скрыть Истину и убить Жизнь, которые несет неудержимое человеческое сознание, дарованное Богом. Мировое информационное поле, сложившееся к концу нашего века, сильнее границ, тюремных решеток, человеческой глупости.
Разумеется, существовали и чисто материальные предпосылки для крушения тоталитаризма. Существует классическая формула Ленина, изъятая, кстати, из употребления при Брежневе: "производительность труда есть в конечном счете самое главное для победы нового общественного строя". Можно представить себе тот ужас, который охватывал правоверного марксиста, имеющего доступ к достоверной информации, когда он вдруг осознавал, что производительность социалистического труда на седьмом десятке лет существования социализма не только многократно ниже капиталистической, но в ряде случаев просто снижается, что по ленинской логике указывает на неизбежность победы капитализма.
Многие до сих пор не понимают, что сравнительно благополучное по российским меркам существование в семидесятых годах обеспечивалось безудержной и бездарной распродажей природных богатств. В те годы мы промотали достояние своих детей и внуков. "Нефтедоллары" позволяли латать самые крупные бреши бюджета. Но накормить страну было все же нелегко. Многие сейчас забыли о пустых прилавках магазинов во всей России, кроме Москвы и Ленинграда, о "колбасных электричках", о вынужденных круглогодичных постах. Падение цен на нефть и истощение нефтяных ресурсов, плюс поражение в афганской войне - это заставило кремлевских старцев выдвинуть на первый план Горбачева, но в тот момент никто не мог и предположить, чем кончится дело.
Действительно мощная и действительно всеобъемлющая система тоталитаризма не могла быть аккуратно и осознанно демонтирована, сегодня некого обвинять в непродуманности пути, на который страна встала в 1985 году. Произошло то, что должно было произойти.
Можно выделить два главных направления, по которым одновременно действовал Горбачев. Первое - чисто аппаратное: кадровые перемещения в верхушке партии, набор собственной команды. Без этого повторилась бы история Хрущева. Второе - так называемая гласность. Некоторым редакторам газет и журналов позволялось напечатать нечто новое, нечто приподнимающее планку прежде дозволенного. Это был тоже достаточно медленный процесс, но скорость его определялась не столько сопротивлением номенклатуры, сколько уровнем подготовленности самих читателей.
Январь 1987 года - первое упоминание о возможности изменить систему выборов. Это послужило стартовым сигналом для тех интеллигентов, которые решали для себя вопрос - можно ли надеяться на реальные перемены.
Апрель 1987 года - впервые названо слово "система". Следовательно, можно говорить о реформе именно политической и экономической системы, а не только о составе руководства.
Лето 1988 года - обсуждается возможность исключения из конституции главы о КПСС как направляющей силе.
Январь 1989 года - кандидаты в депутаты говорят о многоукладной экономике, что предполагает уже и частную собственность.
Это лишь некоторые этапы, но каждый был событием: прежде эти понятия были под строжайшим запретом. Воистину - в начале было Слово.
Распад СССР трудно отнести к положительным итогам этого периода. Вместе с тем, крайне редко вспоминают тот факт, что по Конституции СССР советские республики формально имели независимость и право выхода из Союза, т.е. распад произошел на правовой основе. Так ложь на бумаге обернулась трагедией в жизни.
Итак, первый этап реформ, продолжавшийся с 1985 по 1991г., имел политический характер, был подготовлен деградацией тоталитарного режима, инициирован сверху, осуществлялся крайне малочисленной прослойкой общества под прикрытием высших государственных лиц при растерянности номенклатурного класса и при полном непонимании происходящего со стороны народа. Сюда следует добавить непонимание самим Горбачевым необходимости радикальной экономической реформы и катастрофическое экономическое положение России к 1992-му году.
Второй этап, продолжающийся сейчас, знаменовался тремя главными явлениями: распадом СССР, экономической реформой и принятием Конституции России.
В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что процесс движения республик к реальной независимости необратим, и препятствовать ему - значит рисковать гражданским миром.
В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что постепенный, "бархатный" переход от абсолютного государственного регулирования экономики к рынку невозможен, для него попросту нет времени. Ключевой акт - либерализация цен - был проведен быстро и решительно.
В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что в России сегодня нельзя делать ставку на парламентаризм и добился закрепления в Конституции президентской формы правления. Больное общество может избрать здорового президента, но парламент всегда будет таким же больным. Внедрить эту мысль в сознание даже мыслящей части общества было тем более трудно, что популисты сразу же обвинили Ельцина в узурпации власти, нарушении гнилой коммунистической Конституции РСФСР. Лишь сейчас начинают понимать, что трагические события осени 1993 года спасли Россию от полной катастрофы.
Взяв на себя огромную ответственность, Ельцин сумел осуществить основные составляющие реформы, повергаясь жесточайшему сопротивлению коммунистического популизма с одной стороны и давлению либерального радикализма с другой. Возможности политика ограничены. Никакими принимаемыми указами и персональными назначениями невозможно резко ускорить предопределенный темп. Все, что с нами происходит, определяется главным образом состоянием самого общества. Осуществиться может только то, что находится в соответствии с общественным сознанием. Правильно оценивать общественное сознание и быть всего на пол-шага впереди его - вот истинный талант политика такого масштаба. Этим талантом первый российский Президент несомненно обладает.
В целом можно считать результаты всего десятилетнего периода вполне успешными. Главное - обошлось без гражданской войны и без голода, которые кое-кем предрекались.
Обретена свобода, во всяком случае принята в качестве Закона Декларация прав человека. Умеем ли мы пользоваться свободой - второй вопрос.
Задействована система свободных выборов. Ушли в прошлое позорные спектакли всеобщего голосования за единственную кандидатуру. Впрочем, следовало бы закрепить в Конституции гарантию от безальтернативных выборов.
Осознается и осваивается принцип разделения властей.
Ликвидирована КПСС как монопольная политическая сила.
Формируется многопартийная система.
Реализована свобода вероисповедания, возвращаются здания церквам, снято давление на верующих.
Возникли альтернативные учреждения образования.
Демонтирована система централизованного управления экономикой, предприятиями обретена независимость, узаконено акционирование.
Узаконена частная собственность на средства производства.
Осуществляется приватизация предприятий, земли, жилья.
Проведена либерализация цен.
Созданы коммерческие банки и фондовые биржи, интенсивно развивается рынок ценных бумаг.
Открыт доступ предприятий и лиц к мировому рынку.
Созданы налоговые службы, система управления государственным имуществом, антимонопольные службы, частные страховые компании.
Сокращены и продолжают сокращаться военные расходы.
Достигнута стабилизация валютного курса.
Снижается инфляция, сокращается спад производства.
Получается внушительный список, особенно если учесть, что все это делалось впервые, на пустом месте, в основном за последние шесть лет.
Представляется, что все эти нововведения имеют необратимый характер. Однако, для того, чтобы их сохранить, нужны разум и воля. Необходимо понять, что все это - материальные опоры для духовной свободы.

Ценит ли наш народ свободу?
Свободу веры и совести ценит тот, кто имеет веру и совесть.
Свободу слова ценит тот, кому есть что сказать.
Свободу выборов ценит тот, кто способен сделать выбор.
Свободу собственности ценит тот, кто умеет не проматывать собственность.

НЕ ВПАДАТЬ В ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ДОГМАТИЗМ.
Сегодня, когда чуть ли ни хорошим тоном считается обругать демократию и демократов последними словами, когда, вторя толпе, "люди дела", "профессионалы" пренебрежительно говорят о "болтовне" демократов, нужно не только иметь мужество ежечасно отстаивать демократические завоевания, но и регулярно критически пересматривать свое понимание демократии.
Процесс демократизации 80-90-х годов последовательно выдвигал несколько пониманий демократии как таковой в общественном сознании.
На самом раннем этапе многим казалось, что достаточно любым способом отстранить от власти коммунистическую номенклатуру и заменить ее на отважных прокуроров, которые разберутся с бывшими вождями и вернут народу деньги КПСС.
Затем пришло понимание важности соблюдения законов и процедур. Был даже лозунг: "Демократия - это процедуры". Это было очень важно для обеспечения свободных выборов.
Лишь в дальнейшем демократия стала отождествляться с правовым государством, вспомнили принцип разделения властей, стала созревать идея многопартийности.
В разной степени все эти понимания присутствуют и в сегодняшнем сознании как политиков, так и избирателей, т.е. разные люди остановились на разных ступенях постижения демократии, считая истиной именно свое понимание.
Схематизм, вера в непогрешимость некоторых демократических истин являются характерной особенностью иногда целых партий. При этом постоянно выплескивается нетерпимость, объявляющая именно себя демократией и отлучающая от демократии инакомыслящих.
Один из примеров - абсолютизация роли представительных органов, в особенности парламента. Ради этой идеи раскалывается демократическое движение, подвергается опасности зыбкое равновесие, даже проливается кровь. И это делается в то же самое время, когда другая часть общества тоскует по "сильной руке" и всерьез рассуждает о реставрации монархии.
А вместе с тем компромисс между этими полярными точками зрения уже существует фактически: сегодняшняя президентская форма правления. Некоторый крен в сторону авторитарности и соответствующий риск, присущий этой системе, компенсируется относительной устойчивостью, возможностями преодоления политических тупиков, доступностью для населения усвоения направления деятельности государственной власти, и, главное, личной ответственностью, в противоположность размытой коллективной ответственности парламента.
Другой догмой является приверженность прямым выборам. Не отвергая ни в коем случае их ценности, мы, со своей стороны, не склонны отвергать и некоторые формы ступенчатых выборов. Так, заслуживает обсуждения и развития идея А.И.Солженицына о ступенчатых выборах в приложении к земским органам управления. Ступенчатые выборы на уровне местного самоуправления (например, выборы главы администрации не всем населением округа, а представительным органом, или кооптация в городской совет представителей районных советов) имеют важное преимущество в квалификации голосующих, в большей ответственности принятого решения.
Еще одной проблемой этого рода является персональная сторона выборов. Субъективизм и вкусовщина, возводимые в ранг политической позиции, - повсеместное явление. "Не нравящийся" кандидат вне зависимости от политической позиции подвергается охаиванию вплоть до клеветы. Демократы склонны не прощать кандидатам на государственные посты их коммунистического прошлого. Игнорируется историческая реальность: в КПСС состояло около двадцати миллионов человек, по существу она не была политической партией, а являлась основной частью государственной структуры. Абсолютному большинству существующая система казалась незыблемой, абсолютное большинство внутренне примирились с ней, обычный человек жил в предложенных обстоятельствах и нельзя его винить за конформизм и отсутствие героизма. КПСС рекрутировала одаренных и способных к действиям людей, эти люди делали карьеру в хозяйственном управлении, и лишь время от времени им приходилось участвовать в идеологических мероприятиях. К 1990-му году ситуация была такова, что демократы попросту не нашли среди тех, кто не состоял в КПСС, достаточного количества людей, способных работать во власти. Пребывание в КПСС не украшает человека, но покаяние вовсе не обязательно должно быть публичным. Пока демократы не подготовили свои кадры, такого человека нельзя отвергать даже чисто прагматически, не говоря о моральной стороне оценки личности.
"Священной коровой" современных демократов является свобода средств массовой информации. Да, они свободны, и это великое благо. Но мы не отделяем свободу от ответственности. И в этом отношении многие газеты и телепрограммы оставляют удручающее впечатление.
Безответственно забывая об уровне читателя, об инерции мышления, журналисты пишут на языке междусобойного общения, не заботясь о том, понимают ли их люди, успевают ли они разобраться в том, что происходит в стране. Сегодняшнее невежество в элементарных вопросах истории, религии, права, в основах рыночных механизмов - во многом вина журналистов. Средства массовой информации - школа, в которой учитель обязан повторять новый материал неоднократно, чтобы он был усвоен.
Безответственно игнорируется то обстоятельство, что телевидение и пресса имеют дело не только с голой информацией: они воздействуют и на чувства людей, следовательно заражают их совершенно определенными эмоциями, воспитывают. Скривленные губы тележурналиста способны свести на нет всю информацию, которую он дал с экрана. Лихой заголовок западает в память человека больше, чем сама статья. Увы, слишком многие журналисты и те, кто стоят за их спинами, сеют семена уныния, зависти, озлобленности. Делается это за счет налогоплательщиков, и остается тайной - за какие заслуги они имеют возможность самовыражаться перед миллионами, кто дал им право разлагать общество.
Здесь идет речь именно о государственных и о частично дотируемых государством СМИ, где общество должно иметь механизм контроля над моральным содержанием публикаций и передач - пусть это даже кто-то назовет цензурой.
Демократическая система сама по себе не дает никаких гарантий. Она отрицает, что сила есть право, она оставляет слово свободным. Здесь нет никаких незыблемых догм, над которыми нельзя было бы поставить знак вопроса. Демократия построена прежде всего на уважении к человеку.

ПРЕОДОЛЕТЬ ЛЖЕПАТРИОТИЗМ.

Не верю я в твое
Чувство к родному дому.
Нельзя любить свое
Из ненависти к чужому.
А.Вознесенский

"Нет эллина, нет иудея". Одна из основных идей христианства. Наверное, самая многострадальная идея. Она выражена святым апостолом Павлом с максимализмом, свойственным многим высказываниям самого Христа, таким как "Предоставьте мертвецам хоронить своих мертвецов" или "Если тебя ударят по щеке...". Эти максимы высказаны не для того, чтобы их немедленно буквально исполняли, но для направления мысли и душевного движения. Эти мысли призваны постоянно беспокоить человека, не давать ему останавливаться в душевном совершенствовании.
Другой путь к постижению мысли о патриотизме идет от простой житейской ситуации. Человек, кричащий на улице: "Моя мать - самая лучшая!" - просто сумасшедший. Человек, пытающийся убедить свою мать в том, что он любит ее больше, чем остальные ее дети, - омерзителен.
Любовь к своей стране так же естественна и безотчетна, как любовь к матери. Она не имеет выбора. И никто ее не путает с любовью к другим странам, как никто не путает любовь к матери с любовью к иным людям.
Любовь к Родине - человеческое чувство, патриотизм - политическая позиция. Те, кто называют себя патриотами, в сущности утверждают, что существуют и "непатриоты", т.е. люди, не любящие Родину.
Патриотизм начинается просто с любви к жизни. Природа, родные лица, привычки и обычаи, язык, наконец, вся национальная культура, т.е. все, что окружает человека, становится любимым и получает название Родина. Дальше все зависит от судьбы - если человек с детства постигает еще и иные языки, иные культуры, привыкает к иным лицам, то у него скорее всего не возникнет проблемы патриотизма. В противоположном случае все иное, непривычное может показаться чуждым, неприемлемым. Неумение понять иную культуру может перерасти в ксенофобию. Став на политическое поприще и назвав себя патриотом, такой человек начинает требовать ограничения распространения зарубежной культуры, навязывать обществу изоляционизм.
Здесь уже забыта первоначальная светлая любовь к Родине. Желая как-то возвыситься и не имея для этого личных способностей, патриот опирается на свою принадлежность к великому народу, великой стране. Он выстраивает такую логическую цепочку: "Я принадлежу к великому русскому народу. Россия во всех отношениях выше Иксландии. Значит я выше иксландца. Поскольку иксландцы этого не признают, они являются нашими врагами".
Разновидность патриотизма - державность, когда Родина отождествляется с государством, которое непременно должно быть мощным, хорошо вооруженным, поскольку окружена врагами. История выглядит как сплошная цепь войн, культ полководцев доводится до истерии. "Били, бьем и будем бить" - вот лозунг патриотов-державников.
"Нет внешних врагов - найдем внутренних. Выявим, разоблачим и приговорим тех, кому нравится чуждая нам культура. Или еще проще - назовем нерусскими тех, в ком есть чужеземная кровь. Ведь это факт, что они объединяются по национальному признаку, и объединяются именно против нас".
Таков путь от чистой любви к городу детства до фашизма. Путь от непонимания до ненависти. Лучше не вставать на этот путь.
Лучше повторять про себя и постигать непростую, но высокую истину: "Нет Иудея, ни Еллина, нет раба, ни свободного, нет мужчины и женщины; ибо все вы - одно во Христе Иисусе" (Галатам 3:28).

СТРЕМИТЬСЯ К СОЦИАЛЬНОМУ РЫНОЧНОМУ ХОЗЯЙСТВУ
Существующие экономические системы можно с большой степенью убедительности разделить на три типа:
- государственное регулирование,
- либерализм,
- социальная рыночная экономика.
Кратко эти экономические типы можно охарактеризовать следующим образом.
Государственное регулирование исходит из установки, что люди в своем большинстве по природе столь глупы и злы, что они не только не в состоянии позаботиться о себе и о своих семьях, но и, если им предоставить для этого свободу, помешают друг другу в достижении этих целей и навредят друг другу. Разумеется, этот основной постулат никогда не предается гласности и устанавливается лишь в кругу избранных.
В отношении же государства система государственного регулирования предполагает, что государство, напротив, является столь добрым, умным, всемогущим и щедрым, что ему можно и необходимо для блага всех подданных доверить абсолютную власть. Для людей, исповедующих государственное регулирование, характерна вера в то, что государство может предоставлять блага безвозмездно, т.е. обожествление государства, а точнее - поклонение ему как идолу.
Но государство не Бог, а лишь структура человеческого существования, и не может оказывать материальную помощь, не покрывая ее дополнительными доходами от налогов. Налоги же, в свою очередь, удорожают продукцию, ведут при искусственном удержании цен к нерентабельности и к сокращению производства. Поэтому и дефицит самых разных товаров, очереди, талоны и карточки являются неотъемлемым атрибутом данной системы. Но у системы государственного регулирования есть и завоевания; этими завоеваниями являются защита самых слабых, больных, самых неспособных к деятельности.
Либерализм - хозяйственному развитию дается полная свобода. Более сильный должен пробиться в борьбе за существование, даже за счет слабых. Государственное вмешательство в экономическую жизнь не должно иметь места.
Система либерализма исходит из того, что люди настолько умны и добры, что они, если им предоставить свободу, сами позаботятся о себе и даже возьмут на себя часть забот о благе других. При этом принцип социального уравнивания отрицается сторонниками либерализма: они считают, что менее трудолюбивые, менее приспособленные, менее умные и менее энергичные должны спокойно уступить место в борьбе за выживание и быть исключены из процесса продолжения рода или довольствоваться добровольными пожертвованиями победителей. Разумеется и здесь, как и в государственном регулировании, столь откровенная установка редко оглашается, предпочитают говорить не о борьбе за существование, а о честном соревновании.
Либерализм по существу нравственно оправдывает любую инициативу, вплоть до преступной, общество резко разделяется на сверхбогатых и бедных. Даже если бедным при этом обеспечено выживание, контраст в сравнении со сверхбогатыми заставляет ощущать себя сверхбедными.
В чисто экономическом отношении либерализм всегда побеждает государственное регулирование.
Говоря здесь о либерализме, мы намеренно, для контраста, утрируем и схематизируем его характеристику. Буквально таким либерализм был, разве что в девятнадцатом веке. Современный неолиберализм многое заимствовал из социального рыночного хозяйства.
Социальное рыночное хозяйство - это метод социальной политики, который сочетает в себе принцип свободы на рынке с принципом социального выравнивания.
Социальная рыночная экономика исходит из того, что, хотя человек по природе добр, но он в различной степени одарен интеллектуально и в различной мере плох или хорош морально. Чем глупее и хуже люди одного сообщества или народа, тем больше требуется мер государственного регулирования, чем они умнее и морально выше, тем больше свободы нужно предоставить, чтобы была достигнута цель государства - мир и благосостояние народа.
Социальное рыночное хозяйство является прежде всего и в значительной степени рыночным хозяйством, оно представляет собой "третий путь", пролегающий между необузданным либеральным рыночным капитализмом и тоталитарной административной экономикой, путь, ведущий к свободному, экономически эффективному, стабильному порядку в обществе и экономике.
Проиллюстрируем высказанные общие положения несколькими конкретными примерами решения социальных проблем тремя системами.
Преодоление бедности и нищеты.
С точки зрения либерализма. В этом случае бедность не преодолевается, скорее она создается самой системой. Из бедности каждый выбирается как может. Это невозможно сочетать с христианскими заповедями о добре и справедливости по отношению к бедным.
С точки зрения государственного регулирования. Путем экспроприации богатых производится принудительное уравнение населения. Этот метод недостоин человека и неэффективен.
С точки зрения социального рыночного хозяйства. Пригодными мерами являются прогрессивное налогообложение, подготовка учебных и рабочих программ, социальное страхование (которое может быть обязательным), обязательное обучение, субсидии, облегчение условий кредита, стабилизация роста инфляции, форсированное развитие рынка, содействие в возникновении новых предприятий, помощь в развитии новых предприятий, государственные проекты только в крайнем случае (они способствуют инфляционным процессам).
Преодоление инфляции.
Согласно либерализму. С инфляцией вообще не нужно бороться, поскольку она ускоряет победу самых энергичных и расчетливых.
Согласно государственному регулированию. Здесь инфляция не считается коренным злом. Цены замораживаются, что постепенно приводит производство к застою. Оно сохраняется лишь на государственных предприятиях. Дальнейшие меры - талоны на питание, запрет на ввоз товаров и т.д.
Согласно социальному рыночному хозяйству. В качестве пригодных мер рассматривается: увеличение товарного предложения, поощрение конкуренции, отказ от запретов на ввоз, отказ от осуществления больших государственных проектов.
Борьба с бегством из деревни.
С точки зрения либерализма. Вообще не ведется борьба с бегством из деревни.
С точки зрения государственного регулирования. Людей просто принуждают к сельскохозяйственным работам.
С точки зрения социального рыночного хозяйства. Здесь стремятся сделать жизнь и труд на земле более выгодными, например, через сокращение налога и т.п. Поощряется производство при одновременном снижении цен.
Преодоление жилищной проблемы.
С позиции либерализма. Здесь с жилищной проблемой вообще не борются, люди предоставлены своей судьбе.
С позиции государственного регулирования. Государство пытается строить квартиры и таким образом захватить вновь монопольное положение. Замораживание квартирной платы делает жилищное строительство и сохранение жилого фонда нерентабельными, что только углубляет жилищную проблему.
В социальном рыночном хозяйстве. Государство дает поручительство на предоставление кредитов по льготным процентным ставкам, чтобы способствовать росту вкладов в строительство. Это соответствует христианским принципам личной свободы и развития человеческой личности, которая тоже должна сделать вклад со своей стороны.
Рассматривая приведенные примеры, мы можем убедиться в том, что социальное рыночное хозяйство не является простым компромиссом, средним между либерализмом и государственным регулированием. Скорее это диалектический синтез, иной виток спирали. И понять это можно, если поставить вопрос об идеологиях рассматриваемых экономических систем, а точнее - об их теологических основаниях. При этом нужно отдавать себе отчет, что теологический подход, абсолютно невозможный в нашей стране еще несколько лет назад, в остальном мире является настолько обычным, само собой разумеющимся, что на нем не акцентируют внимание ни политики, ни экономисты.
С теологической точки зрения идеологией государственного регулирования, как уже говорилось, является поклонение идолу-государству, что в христианстве называется язычеством. Ради идеи сильного государства, несущего людям всеобщее счастье, ради своего народа человек может проявить энтузиазм в труде на общее благо, но долго этот стимул служить не может. Это заканчивается сразу же, как только обнаруживается, что идол - всего-навсего идол.
Либерализм с его лозунгом полной свободы человека отрицает любую веру - как в идола, так и в Бога.
Идеологией социального рыночного хозяйства является христианство. Недаром оно было разработано и практически воплощено впервые партией христианских демократов Германии ("немецкое чудо"), недаром было подхвачено всем европейским христианско-демократическим движением. Учение оказалось практически универсальным, в настоящее время оно одерживает победы и на латиноамериканском континенте.
Роль христианства в социальном рыночном хозяйстве многолика. Когда население в своем огромном большинстве исповедует одну веру, это означает действительное, а не мнимое моральное единство народа. И страх Божий, и снискание даров Божьих, и высокая любовь к Богу - все это делает людей честными и милосердными.
У многих, возможно, вызовет только смех тот факт, что на Западе очень часто люди, достигшие искусства в уклонении от налогов, каялись затем перед Богом и возвращали долги. Но для этого нужна очень хорошо укорененная вера.
Другая сторона христианского влияния состоит в критике теологии освобождения, сводящейся к апологетике нищеты. Для православной России эта проблема весьма актуальна. Идеал бедности, хотя и не провозглашен Церковью, доминирует в церковной практике. Нужны большие усилия, чтобы в православии возобладали идеи Святого апостола Павла, который своими делами подавал пример и призывал своих последователей добросовестным трудом зарабатывать себе не только на пропитание, но еще и столько, чтобы из этого они могли сотворить добро другим (например, Ефесянам 4,28).
Напрашивается вопрос: к какому типу следует отнести сегодняшнюю российскую экономику. Произошедшая либерализация цен, резкая поляризация имущих и неимущих - это признаки либерализма. Огромная доля государственных предприятий, царящий в обоих секторах монополизм, высокие налоги - родимые пятна государственного регулирования. Но одно ясно: до социальной рыночной экономики нам предстоит пройти непростой путь.
Учитывая незаконченность и непоследовательность экономических реформ начала 90-х годов, в сегодняшних своих экономических требованиях ХДС на первое место ставит меры, имеющие либеральный характер:
- финансовая стабилизация, без которой немыслимо инвестирование средств в производящие предприятия,
- пересмотр налоговой системы в сторону поддержки прибыльности,
- поддержка малого и среднего бизнеса,
- активизация антимонопольного законодательства,
- перенос налоговой нагрузки с прибыли на потребление ресурсов,
- снижение таможенных пошлин,
- частная собственность на землю,
- активная поддержка местного самоуправления с собственным бюджетом.
В социальной политке ХДС предлагает:
- переход от дотаций социальных услуг к адресной материальной помощи наиболее нуждающимся,
- увеличение доли социальных отчислений на воспитание и образование, переход к их нормативному финансированию, подразумевающему поступление социальной помощи непосредственно в семью,
- обязательное социальное страхование как принцип самостоятельной заблаговременной заботы человека о себе.

"Демократия - не идеальная форма правления, но ничего лучше люди пока не придумали". Этот афоризм часто цитируют, но приходится делать это еще и еще. Демократия - не конечное состояние, а постоянный упорный путь. Нужно иметь смелость постоянно напоминать об этом тем, кто требует результата после каждого шага.
Не нужно специально искать для России "свой путь". Нужно использовать опыт других народов, добившихся в демократическом пути колоссальных успехов. А свой путь образуется сам собой, его подскажет сама жизнь.

<назад вперед>