УДОБРЕНИЕ ДЛЯ БУДУЩЕГО

(ЛЕНСОВЕТ, 1990-1993)

 

Эту главу я начну с конца. Этот текст был написан и напечатан в колпинской газете в январе 1994 года, сразу после роспуска Ленсовета. Я делаю это для удобства читателя: здесь сказано самое важное, дальше будут только подробности, которые не всякому интересны.

 

 

Январь 1994 г.

Заметки бывших депутатов

или

прощание с Петросоветом и избирателями

 

 

Печальный конец Ленсовета-Петросовета был предрешен с самого начала. "Нам суждено стать удобрением для будущего" - так говорили еще в 1990 году. Быть экспериментом в развитии демократии в период, когда правительство осуществляет непопулярные меры, когда общество не освободилось от корней тоталитаризма, когда распадается империя и только намечаются путь интеграции, когда слой мыслящих людей оказывается еще тоньше, чем предполагалось, - быть в это время первым представительным органом - означает быть козлом отпущения.

Сколько обидных слов, оскорблений от людей, измученных не столько нищетой, сколько неопределенностью, страхом за завтрашний день, пришлось нам выслушать за эти годы! Мы должны были отвечать за всех - за Горбачева, за Ельцина, за Гайдара, за Собчака, за Петросовет. И мы отвечали, потому что никогда не отмежевывались от активного участия в демократическом процессе. Мы знали, на что шли, мы не накопили капиталов, мы жили одной жизнью с нашими избирателями.

Слово "мы" относится только к авторам настоящих заметок. В Петросовете были очень разные люди. Но, тем не менее, слово "депутат" приобрело некий нарицательный смысл, притом вовсе не лестный. Справедливо ли это? А может быть то, что именуется демократией, - это просто правление дилетантов, смело следующих за кучкой демагогов с крепкими локтями  и  лужеными  глотками?  И предпочтительнее та или иная форма автори­тарного правления? Именно эти вопросы стоят сегодня перед обществом. Мы не претендуем на прямые ответы. Наша задача - по горячим следам дать свой анализ - взгляд на Петросовет изнутри.

Петросовет и в самом деле был самым демок­ратическим органом в России. К моменту выборов к Ленинграде существовало более развитое, чем в остальной России, демократ­ическое движение. Перед выборами в газете "Смена" даже удалось опубликовать списки кандидатов, поддерживающих движение "Выборы-90" - предшественника "Демократ­ической России". Эти списки сыграли большую роль в ориентации избирателей, и в апреле 1990 года многим казалось, что демократия победила: в горсовете оказалось большинство прошедших по этим спискам. Тогда же Ленсовет разделился по ориентации на лидеров, а позже стало ясно, что существует и другое явление - рыночники и необольшевики. Впрочем, и это деление не исчерпывает всей разноголосицы мнений. Депутатская незави­симость, провозглашенная во время выборов, осталась генетическим кодом для большинства депутатов. Все это остальной России только еще предстоит - вот что важно понять сегодня. А в Петербурге сейчас все зависит от Собчака: если в положении о выборах в Городское соб­рание будет принижена роль партий и изби­рательных   блоков, то новой представительной власти предстоит пройти многострадаль­ный путь Ленсовета-Петросовета.

По качеству людей Петросовет был тоже уникален. Более четверти депутатов имели ученые степени, почти все - высшее образо­вание. Это очень важно, поскольку почти все решения, имеющие характер питерских за­конов, депутатам пришлось писать самим. И здесь уместно поговорить о профессионализме и дилетантизме. Такой профессии - депутат - у нас прежде не было. В Европе депутат должен уметь проанализировать предложенный проект, предугадать последствия принятия закона как прямые, так и косвенные. Это необходимо и нашему депутату, но ему нужны и другие каче­ства. Прежде всего - никакому европейскому депутату и не снилось то количество устных и письменных обращений, какое было у депутатов Петросовета. Просто физически невозможно было с этим справиться, не говоря об изматывающих личных контактах. Это отнимало уйму времени, хотя было ясно, что главным для депутата в этот переходный период является нормотворческая деятельность. Чи­новники образца 1990 года не хотели и не умели готовить проекты. Приходилось писать самим. И вот тут-то оказалось, что бывшие программисты готовы к этой работе лучше, чем кто бы то ни было. Математическое мышление сродни юридическому. И в этом отношении сделано очень много. Эта сторона работы ни­когда не бывает оценена избирателями. Послед­ствия введения положений (питерских законов) сказываются далеко не сразу.

Возьмем пресловутое положение о порядке сдачи в аренду нежилых помещений. В нем скрупулезно описаны процедуры, которые необходимо пройти для того, чтобы получить здание или помещение. Цель - сделать этот процесс гласным и справедливым, исключить возможность и необходимость давать взятки. Давать взятку просто бессмысленно, ибо решение принимает не какой-либо чиновник, а комиссия, состав которой заранее не известен. Идет честная конкуренция претендентов, в ре­зультате - выигрывает сильнейший претендент и выигрывает город, получающий максималь­ный доход в бюджет.

Именно это положение явилось полем битвы между Собчаком и горсоветом. Мэр нарушал его десятки раз, горсовет столько же раз отменял его распоряжения, суд, в том числе и Верховный Суд, признавал правоту горсовета. Негативное отношение Собчака к депутатам объясняется в первую очередь желанием решать судьбу недвижимости самому. Не нужно быть провидцем, что именно положение о порядке сдачи в аренду моментально будет отменено или изменено. Скольких зданий, скольких мил­лионов в бюджет лишится город за месяцы единоличного правления Собчака - трудно да­же предположить.

А работа с бюджетом? Два года ушло только на то, чтобы добиться от администрации не традиционных сводных цифр, за которые друж­но голосовали депутаты прежних созывов, а детальной информации о доходах с раскрытием строк расходов по всем объектам финансирования. Нам, представляющим интересы Колпина, кроме того стоило немалых усилий, чтобы добиться справедливых нормативов отчислений от налогов для территорий, удаленных от цент­ра и обладающих собственной инфраструкту­рой. В частности, это позволило в 1993 году практически удвоить бюджет района и осу­ществить намеченные социальные программы (помощь малоимущим, милиции, асфальтиро­вание дорог, детские площадки и т.д.). Сейчас существует опасность, что вся эта работа пой­дет насмарку, поскольку мэр всегда стремился урезать права районов. Трудно ожидать, что администрация Колпица, теперь целиком зав­исящая от мэра, сможет добиться хотя бы отно­сительно самостоятельного бюджета.

То, что вы прочли, уважаемый читатель, - не отчет о деятельности, это скорее исповедь, поэтому просим простить за проявившиеся эмо­ции. Хочется просить вас не разочаровываться в демократии как таковой. Демократия, в осо­бенности в период ее становления, - не идеальная форма правления. Но ничего лучшего чел­овечество пока не придумало.

Прощаясь со своими избирателями, мы хотим еще раз выразить им благодарность за доверие и сожаление о том, что недостаточно успели сделать.

Андрей Ошурков, Георгий Трубников,

бывшие депутаты

бывшего Петербургского Совета

 

А теперь вернемся на четыре года назад. За лето и осень 1989 года мы с Андреем по-настоящему познакомились и подружились. 15 лет разницы в возрасте воспринималась нами органично. Он всегда говорил, что с юности тянулся к шестидесятникам, а я никогда не проводил грани между учениками и друзьями. Я очень высоко оценил его ясную память, логику, творческие способности.

Он часто приезжал с дочками в Усть-Ижору для участия в наших субботниках по восстановлению храма<фото>, мы делились впечатлениями от телевизионных трансляций из Дворца съездов, которые смотрела вся страна. Занимались организацией ленинградского и колпинского демократического движения, памятуя о том, что весной предстоят выборы в парламент России и местные органы.

И самим нужно было определяться. Сказавши “А”, говори “Б”.  Отказаться от участия в выборах было просто нельзя: нас бы не поняли наши сторонники.

Для Андрея было бы естественным и ожидаемым выдвинуться кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР. Однако, понимая, что симпатии избирателей изменчивы, он сам предложил кандидатуру Виктора Дмитриева. Мы же решили баллотироваться в Ленсовет. Андрей, кроме того, баллотировался и в Колпинский райсовет.

Эти выборы были для нас несложными. Известность, приобретенная год назад, давала нам большие преимущества. Новых листовок мы вообще не делали, довольствовались несколькими оставшимися. Выдвигать кандидатов теперь имели право небольшие трудовые коллективы, здесь проблем не было. И самое главное: в газете “Смена” за несколько дней до выборов был напечатан список кандидатов, входящих в движение «Демократический выбор – 90» все мы в нем были. Андрей и Евгений Сафронов стали депутатами уже в первом круге, все остальные во втором.

Выиграл свои выборы Виктор Дмитриев. В Верховном Совете России он был заметен, вошел в команду Ельцина, в августе 1991 года стоял рядом с Ельциным на танке. По нашему национально-территориальному округу победил бывший политзаключенный Михаил Михайлович Молоствов, которого мы поддерживали.

В целом выборы по Ленинграду были выиграны демократами у КПСС с достаточным перевесом.

<Фото: Мы с Ходыревым в зале заседаний>

Еще до открытия первой сессии депутаты проводили непрерывные собрания по подготовке первых документов для сессии. Собирались добровольно, по группам, знакомились, выявляли лидеров. Опыт и прежние заслуги уже не учитывались. Вот мои первые впечатления, напечатанные накануне открытия первой сессии.

 

ФРАКЦИИ В ЛЕНСОВЕТЕ

СПУСТЯ СЕМЬ ДЕСЯТИЛЕТИЙ

 

«Час пик», 2 апреля 1990 г.

Более трехсот бойцов — победителей выборных баталий с прежним пылом рвутся в бой. Естественно, каждый хочет быть услышанным. Несомненно, каждому есть что сказать. Но если каждый будет выступать, скажем, по пять минут, то обсуждение каждого вопроса затянется на 25 часов непрерывной работы. Где выход?

Необходимо объединяться в группы, чтобы каждый оратор мог говорить от имени возможно большего числа депута­тов. Самое естественное — группы еди­номышленников, то есть объединения по платформам. На парламентском языке это называется фракционным принципом.

Фракция во всех случаях имеет право на выступление, в то время как отдельному депутату не всегда удается его получить. Она имеет обязательное представитель­ство в депутатских комиссиях, пропорци­ональное своей численности. У отдельного депутата никаких гарантий на это нет: его могут никуда не выбрать, и жаловаться бесполезно.

На большинство жаловаться всегда бесполезно. В особенности, если оно агрессивно. Эту чашу в полной мере испили наши народные депутаты СССР.

Я уверен: демократическое большин­ство Ленсовета продемонстрирует свою приверженность демократии, не «задавит» тех депутатов, которые не разделяют взглядов платформы комитета ДВ-90 и ЛНФ.

Для этого необходимо быстрее внести в регламент работы Ленсовета положение о правах фракций. Сторонники, скажем, платформы ЦК КПСС должны осознать сложившуюся ситуацию и зарегистриро­вать свою фракцию — как это ни дико пока для них звучит. А фракция большинства уже фактически существует. Подписав­шись под платформой «Демократические выборы-90», мы получили на выборах существенное преимущество. Избиратели голосовали не только за наши личные качества и взгляды, но и за ту «команду», к которой мы себя причислили.

Георгий ТРУБНИКОВ,

депутат Ленсовета, член ЛНФ, сторонник ДП КПСС

 

Я здесь снова проповедую фракционность, но появилась новая интонация: тревога. Нужно вспомнить, что выборы проходили под лозунгом «вся власть Советам». Но на деле этот лозунг означал: «отберем власть у КПСС». Дух отрицания, а не созидания.  И этот дух начал сказываться.

Среди тех, кто причислял себя к демократам, было достаточно много неофитов, не прошедших школу клуба «Перестройка», не понимавших глубины происходящего процесса. Две характеристики, вошедшие тогда в обиход, были достаточно точны: «необольшевики» и «демшиза». Нервные расстройства, действительно, кое у кого прослеживались.

Нехитрый кодекс понятий этих депутатов включал всего несколько позиций:

1.      Всех коммунистов снять с руководящих постов, раз уж нельзя расстрелять.

2.      Нужно найти золото КПСС и раздать его народу.

3.      Народ вручил нам полную власть, мы сами установим свои права, и т.д.

Они были решительны и экспансивны, они рвались к микрофону, чтобы выкрикнуть хлесткую фразу, но чаще делали это с мест. Их было не так много, но они были заметны. Многие из них попали в Ленсовет на волне поддержки отважных прокуроров Иванова и Гдляна. Их подгребали к себе лидеры популистского толка фракции «Народный фронт».

В районных советах их было еще больше. В Колпинском районе они начали сплачиваться против Андрея Ошуркова, когда подошел черед  выборов председателя.

 

«Ижорец» 18 апреля 1990г.

БЫТЬ ЧЕСТНЫМ ДО КОНЦА

(открытое письмо Р. С. Иволга, лидеру Колпинского отделения ЛНФ)

 

Раиса Семеновна, вы лишили меня поддержки Колпинского На­родного фронта, я отвечаю вам взаимностью.

Незадолго до выборов 4 марта я обнаружил в п. Металлострой  листовку, подписанную Колпинским НФ, где среди поддерживаемых кандидатов в народные депутаты отсутствовала моя фамилия, зато присутствовала фамилия одного из моих соперников, дотоле никакого отношения к Народному фронту не имевшего.

Меня, признаться, это задело: все-таки я работал над созданием ЛНФ с 1988 года, был участником его первого съезда, шел под лозунгом ЛНФ на демонстрации в Колпине 7 ноября прошлого года, за что был осужден райкомом партии. Да и координационный совет ЛНФ едва ли отказал бы мне в поддержке в ходе выборов в этой кампании, если бы я туда обратился.

Признаюсь, что я проявил инте­рес к такой ситуации, и выяснил следующее: в связи с большой занятостью на выборах те люди, которые стояли у истоков создания Народного фронта в Колпине, ото­шли от работы в его координаци­онном совете, и практически этот совет подменили собой вы, Раиса Семеновна.

Личных претензий у меня к вам нет. Ваши листовки, возможно, и нанесли мне ущерб, но не слишком ощутимый. Меня трево­жит другое. Что если люди сочтут, что именно вы выражаете взгляды Ленинградского Народного фрон­та? Это было бы печально. Ведь вы, сознательно или по недомыслию, все поставили вверх ногами.

ЛНФ выступает против монопо­лии власти КПСС, вы же выступаете против коммунистов вообще. Для мыслящего человека здесь огром­ная разница, для люмпена — повод схватить булыжник или кол.

Мы боремся с Системой. Это огромная работа, которая не за­вершается митингом или даже победой на выборах. Требуются огромные усилия, поскольку проти­вовесом служит не только полити­ческая реакция, но и инерция общественного мышления. У вас же все просто: вот он, враг, ату его! Чего там рассуждать — раз коммунист, значит партократ.

А кто в январе 1989 года первым бросил вызов Системе — на пустом месте, рискуя собственной судь­бой, — разве   не   коммунисты Ошурков,   Лебедев,   Шувалов, Мыльников, Беляков, Пославский, Синельников, Удалов и другие?

А кто за год до этого создавал ЛНФ? Поливаемые изо всех гряз­ных шлангов коммунисты Алексеев, Богомолов, Филиппов, Несте­ров, Монахов, Корнев.

То, что делаете вы, так же отличается от политической борь­бы, как толпа отличается от наро­да. И народ это, конечно, поймет.

Ваши единомышленники сейчас в райсовете блокируют его работу, свято исповедуя ваши принципы. Они ждут там вас, ведь вы снова, отвергнутая собственным коллекти­вом, отвергнутая избирателями, реализуете свое право быть из­бранной. То-то будет, если возглав­ляемый вами «фронт» получит в Совете большинство! А ведь это уже было. И крики: «Долой!» И искоренение «соглашателей». И яростное обличение любой уме­ренности и здравого смысла. И известно, чем это кончилось. Не приведи, Господи, чтобы это повто­рилось…

Г. ТРУБНИКОВ, депутат Ленсовета

 

Уж не знаю, сыграла ли роль эта статья, но Иволга так и не была избрана депутатом.

Андрей стал председателем Колпинского райсовета, но это было только частью проблемы. Кто станет председателем исполкома, главой исполнительной власти района? Помню, как мы с Андреем полдня сидели в сквере, обсуждая этот вопрос. Собственно, «демшиза» подталкивала на эту должность Андрея, а председателем Совета хотела выбрать своего человека. Но мы понимали, что административной, хозяйственной работой должен заниматься человек с опытом. Огромная хозяйственная машина должна продолжать работать. Мы знали, что про нас начнут кричать: «Продались!», но решили поддержать действующего главу администрации В.Д. Копосова. Мы ему поставили два условия: никаких тайн от Андрея и ни ногой в райком КПСС. Надо сказать, что эти условия он выполнил, совместная работа с Андреем получилась, район прошел эти трудные годы относительно благополучно, а Андрей приобрел колоссальный опыт. Правда, опыт этот, увы, оказался невостребованным…

 

В Ленсовете все эти же вопросы стояли более остро и имели гораздо большую цену.

 

«Вечерний Ленинград», 1 июля 1990 г.

В ПОИСКАХ СОГЛАСИЯ

 

Ленинградцу, следящему за работой Ленсовета, наверное, не  всегда понятно, почему порою разгорается   сыр-бор из-за мелких процедурных вопросов. Попробуем на конкретном примере проследить, как процедурный вопрос перерастает в мировоззренческий. И к каким социальным последствиям это может привести.

Ленсовет — осколок Ленинрада, его зеркало. Демократическое большинство в Леновстс, объединенное блоком «Демократический выбор», олицетворяет собой победу демократических сил Ленинграда. В той же   мере   президиум Ленсовета должен быть уменьшенной, концентрированной копией Ленсовета. В частности, в нем должны быть представлены и те, кто находится в меньшинстве.

Если мы подойдем к выборам прямолинейно и будем выбирать всех членов президиума голосованием всего Совета, то ни один представитель оппозиции не будет   избран. Неприязнь к политическим оппонентам пересилит   высокие соображения. Для преодоления этой ситуации был предложен метод делегирования от фракций. Симптоматично, что додумались до этого первыми отнюдь не депутаты меньшинства, как они сейчас изображают перед телевизионными камерами.   В качестве доказательства могу сослаться на свою заметку в  «Часе пик» от 2 апреля, вы­шедшую накануне   открытия сессии: «Необходимо быст­рее ввести в регламент работы Ленсовета положение о пра­вах фракций. Сторонники, ска­жем, Платформы ЦК   КПСС должны осознать сложившую­ся ситуацию и зарегистриро­вать свою фракцию — как это ни дико пока для них звучит».

Выдвижение от фракций во временную часть президиума вошло в регламент.   Однако лишь как выдвижение, посколь­ку по закону голосовать дол­жен  весь Совет. Для после­довательного    осуществления принципа делегирования есть способ,  не   противоречащий закону: проголосовать в целом за весь список, сформирован­ный путем   выдвижения   от фракций, сведя голосование к формальности.

Вот тут-то все и началось. Часть депутатов демократиче­ского большинства резко вос­противилась принципу делеги­рования. Депутат  С. особен­но непримирим: «Я не   хочу, чтобы депутат П. проповедовал взгляды ОФТ от имени Ленсо­вета. Пусть  приходит на за­седание президиума, высказы­вается, но право голоса он там иметь не будет».

Я возражаю: от имени Лен­совета имеет право говорить только один человек, его пред­седатель. Членам президиума такого права не предоставле­но. Далее. Право высказывать­ся мало стоит,  если тебя не слушают. Развитая демократия обязывает учитывать мнение оппонента при принятия реше­ний. Это не означает отказа от принципов, просто в каждой принимаемом нашем решения могут быть более и менее же­сткие варианты.

Наличие политического мень­шинства в Совете должно, по­мимо прочего, напомнить ка­ждому из нас о тех избира­телях,   которые   голосовали против нас на выборах.   Не знаю, как другие, а я постоян­но помню, что меня выбрали отнюдь не единогласно. Дол­жен ли я победоносно игнори­ровать мнение тех избирателей моего округа, которым ближе взгляды П.? Нет, я обязан хо­рошо  подумать, найти   по возможности ту равнодейст­вующую, которая в наиболь­шей степени удовлетворила бы всех.

Надеюсь, что и депутат П., войдя в президиум, не будет только фрондировать, провоз­глашать консервативные идеи и призывать своих сторонни­ков саботировать работу сес­сии.

Непривычное    иностранное словечко «консенсус» означает согласие. Ленинградское согла­сие. Национальное согласие. К этому мы все должны стре­миться.

 

     Г. ТРУБНИКОВ,

депутат Ленсовета,

фракция «Конструктивный подход»

 

Фракция «Конструктивный подход» была организована Петром Филипповым. Будет ли еще повод сказать о нем подробнее?  Воздаст ли история должное этому человеку? 

Уникальная личность. Ум, помноженный на потрясающую энергию и активность. Никто в Питере не сделал больше, чем он, - не по службе, а по инициативе. От создания клуба «Перестройка» до закона о приватизации и широкой пропаганды политических и экономических знаний. Всего просто не перечислить, его невозможно представить за неторопливой светской беседой, развалившимся в кресле. Он в каждый момент своей жизни что-то делает. И вот одна тонкость, она мне очень импонирует. Он никогда не тащит за собой, не вербует людей. Он начинает действовать сам. Никого не уговаривает, хотя от помощи не откажется. Он считает, что пойдут не за ним, а за идеей. Сужу по себе: я с самого начала увидел в Петре Сергеевиче своего лидера, но он мне никогда ничего не обещал, а я его, соответственно, ни о чем не просил. Его не интересует власть, его интересует дело, которое он способен сделать. Это очень благородно, но, увы, более успешными как раз оказываются те лидеры, которые больше всего пекутся именно о создании преданной команды. Врагов у Петра - не счесть.

Петр не стал председателем Ленсовета, хотя был от этого поста на расстоянии двух депутатских голосов. Как я уговаривал депутата К., своего знакомого тоже с 1987 года, отдать голоса его небольшой группы за Филиппова! «Нет, Петр продался номенклатуре!» О, этот шизоидный комплекс!

В итоге так и не удалось выбрать председателя, никто из кандидатов  не смог получить необходимого количества голосов, притом ближе всех к Филиппову стояла М.Е. Салье, возглавлявшая тогда фракцию «Народный фронт». Марина Евгеньевна, доктор геолого-минералогических наук, начинала свою неформальную политическую деятельность  председателем «Клуба читателей «Огонька»», она целиком отдала себя политике. Ее, очень обаятельного человека, уже тогда называли «бабушкой русской революции». Для меня она всегда была приятным собеседником, и только по одному вопросу мы не могли договориться… Я не слишком часто думаю об истории в сослагательном наклонении, но  одна мысль не покидает меня. Что, если бы Марина Салье тогда уступила Петру Филиппову? История Петербурга выглядела бы существенно иначе. Потому что в ней не было бы Анатолия Собчака как мэра.

Мысль пригласить на высшие ленинградские должности союзных депутатов, ставших знаменитыми на всю страну благодаря телевидению, возникла в среде «ивановцев», их активно поддержала Белла Куркова. Связались с Собчаком, в одном из округов, оставшихся без депутата, были объявлены выборы, туда были брошены агитаторы, и уже летом новый депутат Ленсовета с триумфом избран его председателем.  А председателем исполкома мы избрали честнейшего А.А. Щелканова. Очень скоро их стали называть «белый мэр» и «черный мэр». Не ладили они с самого начала.

Во многих случаях я активно занимался нелегким лоббированием назначений в исполком. Активно поддерживал кандидатуры Анатолия Чубайса, Александра Утевского, позже Владимира Путина. А вот кандидатура председателя комитета по образованию, подготовленная нашей комиссией, не прошла из-за "демшизы", о чем мы впоследствии не раз жалели.

А Ленсовет все заседал и заседал, первая сессия тянулась три месяца. <Фото: мы с Андреем Ошурковым в перерыве>

Всё отчетливее выявлялись те депутаты, которых я бы назвал схематистами или формалистами. Их можно также условно назвать технократами, в основном они вышли их среды технической интеллигенции. В их головах прочно закреплялись некие схемы, которые, по их убеждению, обязаны были работать. А в схеме, как известно, нельзя поступиться ни одним знаком, иначе она работать не будет. С точки зрения формальной логики эти люди всегда были правы. Схематист и сейчас, наверное, сможет напомнить какую-нибудь тягчайшую ошибку горсовета, не принявшего его поправку. Они могли часами стоять в очереди к микрофону, чтобы вернуть сессию к маленькому эпизоду, когда была формально нарушена процедура принятия его поправки. Однажды я в курилке спросил тогда еще мало знакомого мне Володю Жарова: «Скажите, Вы простояли у микрофона целый час только для того, чтобы напомнить, что, прежде чем голосовать за статью в целом, мы должны были еще раз проголосовать пункт 3-й, поскольку он противоречит пункту 9-му?» Сколько негодования и презрения я почувствовал в его глазах! Ведь прав он был, нельзя так принимать законы. Кстати, его личные проекты всегда были безукоризненны по оформлению, по алгоритму. Он в те времена лучше всех из нас владел компьютером, а спустя несколько лет учил меня газетному дизайну. Но он не хотел замечать реальности. Тонкие схемы в России не работают. Все равно любой наш закон больше двух лет не протянет, хотя бы из-за несоответствия федеральному законодательству, где трудились такие же как мы схематисты и конструктивисты. Подправим потом, а сейчас важно не потерять темпа, сейчас важно быть всего на полшага, и не более, впереди общественного сознания.

 

 

«Вечерний Ленинград» 2 октября 1990 г.

 

ОГРАНИЧИМ СЕБЯ!

 

Не так давно мне довелось стать свидетелем редкого по нынешним временам действа: быстрой и эффективной рабо­ты коллективного органа. Ле­нинградские     экономические «киты» Анатолий Чубайс, Сер­гей Васильев, Кирилл Смирнов и Юрий Деревянко за два часа устранили десяток своих раз­ногласий по проекту свободной экономической зоны Я не экономист, и видел лишь надвод­ною часть   айсберга — кон­цепции зоны. Но то, как они работали,   меня   восхитило. Никаких авторских амбиций, вообще ничего  личного,  не спор, а мозговая атака, высо­кая культура дискуссии, еди­ное стремление к истине.

Восхищение сменялось тос­кой, когда я представлял се­бе, как этот проект будет об­суждаться на сессии. Четыре человека, имеющие  разногла­сия, договориться могут, че­тыреста — увы...

Что же делать? 2-я сессия Ленсовета еще не началась, а над ней уже полыхает ореол скандала. Мне кажется, что мы все должны   прямо-таки поставить себе целью провести сессию как можно   быстрее. А для этого каждому из нас следует настроиться на самоограничение. Н не следует ки­вать на кого-то, нужно оборо­титься на себя.

Мы в своей колпинской де­путации поняли это достаточ­но быстро, еще в начале пер­вой сессии,   и договорилась воздерживаться от выступле­ний у микрофона. Далеко не всегда нам удавалось   сдер­живать себя, но в целом осо­бых претензий к нам не долж­но быть. Лично   я   корю себя: из десятка (за три ме­сяца) моих выходов к микро­фону половина была   совер­шенно напрасной.

И вот теперь я даю   себе зарок: на второй сессии я во­обще не буду просить слова. Мало того, я намерен голо­совать за все проекты, представленные президиумом, и за все кандидатуры, предложен­ные А. А. Собчаком   и А. А. Шелкановым.

Предвижу негодование: «Чем же в таком случае ты будешь отличаться от предшественников — «застойных» депутатов, чья депутатская деятельность состояла из такого вот ²одобрямса"?». Отвечаю: свою пози­цию я активно  и свободно проявил во время выборов постоянных комиссий,   прези­диума, председателя. Все эти органы выбраны  большинст­вом, к которому я и себя отношу. Мы доверили   этим органам делать свое дело. До­верие на то и доверие, чтобы можно было заниматься имен­но своим делом, именно в не­го вникая глубоко. Все иное будет попыткой   объять не­объятное.

Я исхожу из предпосылки, что проекты решений, пред­ставляемых президиумом, бу­дут в основном соответство­вать моей политической пози­ции. У меня есть возмож­ность   на  подготовительной стадии внести свой вклад в качество решения, предложить свои формулировки (комиссии и президиум работают откры­то). Если же мои предложе­ния не приняты   большинст­вом, то я для себя   должен сделать выбор: смириться или продолжать борьбу   уже на стороне меньшинства. Думаю, что из двух зол — решение, содержащее    незначительные ошибки, и отсутствие решения — следует выбрать   меньшее зло. И двигаться вперед.

Труднее, конечно,   членам президиума. Оставшись по ка­кому-то вопросу в меньшинст­ве — выносить или не выно­сить на сессию разногласия в президиуме? Будь   я членом президиума, я бы задал себе математический вопрос: являет­ся ли президиум репрезента­тивной выборкой депутатско­го корпуса? Если да, то и на сессии выходить бессмысленно.

Превращать сессию в арену столкновения самолюбий и красноречия сегодня,  в октябре 1990 года,   недопус­тимо.

Г. ТРУБНИКОВ, народный депутат Ленсо­вета

 

На сегодняшний взгляд – я говорил вполне разумные вещи. Но никто меня, разумеется, не услышал. А.А. Собчак на месте председателя сессии быстро начал выходить из себя, раздражаясь на бесконечные дебаты. Он раздражался и по пустякам, стал отпускать язвительные реплики, затем дошел и до публичных оскорблений («всякие болтянские»).

И вот тут вступило в борьбу телевидение. Возглавил поход на Ленсовет Александр Невзоров, но и все остальные тележурналисты начали говорить о Ленсовете в таких тонах, что вскоре слово «депутат» стало просто ругательным.

 

«Ижорец» 28 марта 1991 г.

ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ

Итак, мы всерьез рассори­лись с телевидением. Оскор­бленная в своих тонких чув­ствах, Главная редакция ин­формационных программ об­рушит теперь на наши ничем не прикрытые головы всю мощь телевизионного воздей­ствия.

Самое время подвести не­которые итоги. К чему при­шло демократическое движение?   Демократия — власть народа. Сам народ пока дважды предпринимал действия к получению власти: в выборах 1989 и 1990 годов. Каково же распределение сил в органах власти?

ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ. Съезд Советов и со­юзный парламент, как мы помним, на четыре пятых состоят из людей, послуш­ных начальству, а не избирателям: в их округах выборы проходили отнюдь не так, как в Москве и Ленинграде. Это «агрессивное большин­ство», голосует за социали­стический выбор и сохране­ние Союза любыми средства­ми, т. е. солидарно с Прези­дентом, который свой Руби­кон решил не переходить и повернул назад. Судя по всему, под перестройкой он понимает не капитальный ре­монт нашего дома, а пе­рестроение шеренг борцов за социализм.

В российском парламенте соотношение сил более слож­ное. Вдохновленные идеей суверенитета России, слабо политизированные центристы допустили избрание Ельцина. За короткое время принято несколько важнейших про­грессивных законов, сильно обогнавших союзные законы. Консерваторы   кричат   о «войне законов», на самом же деле налицо конкуренция законов, которая могла бы стать живительным процес­сом, стимулом развития ини­циативы снизу.

Противостояние Горбачева и Ельцина — это не борьба политических амбиций, это диалектика прогресса. Как ни парадоксально, именно усиление Ельцина вынудило Горбачева  притормозить — для сохранения баланса. Нам бы сохранить их обоих — это было бы самое мудрое. Пе­рестав быть сторонником Горбачева, я, тем не менее, понимаю, что им руководят интересы большой части об­щества. Это сиюминутные интересы людей, не готовых жить по законам рынка и предпринимательства.

В Ленсовете имеется твер­дое демократическое боль­шинство и оформившаяся коммунистическая   оппози­ция. Противостояние этих групп наиболее отчетливо вы­явилось по отношению к Литве, к Ельцину. Однако, есть и более тонкая структу­ра: рыночники и социальные уравнители,   но   граница между ними окончательно не проведена.

Впечатление о Ленсовете складывается, впрочем, не в принципиальной, а в личнос­тной, даже в бытовой плоско­сти. Что ни депутат — яркая индивидуальность с непреодолимой тягой к самовыра­жению. Поэтому сессии — это худшее, чем характеризу­ется Ленсовет. А лучшее в нем — это работа депута­тов в комиссиях. Именно там производится адаптация за­конов к конкретным услови­ям, ставятся задачи перед управляющими структурами, осуществляется кадровая по­литика. Приходится, впро­чем,  заниматься работой, строго говоря, нам несвой­ственной: к нам идут люди как в прежний обком. Это отнимает много времени и, надеюсь, уйдет от нас, когда нормально заработают ис­полнительные    структуры. Лично у меня создалось впечатление, что сто сорок осво­божденных депутатов и зна­чительное число неосвобож­денных работают прямо-таки самоотверженно. Уверен, что и эффективность повысится, ведь интеллектуальный по­тенциал Ленсовета очень ве­лик.

ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ. Ее формирование идет очень тяжело. Только к концу года удалось назна­чить всех заместителей пред­седателя исполкома. Не назначены многие руководи­тели главков. Здесь идет борьба двух тенденций: требование избирателей устра­нить от власти прежний бюрократический   слой   и стремление сохранить хоть какую-то   преемственность. Близкие мне ситуации с председателем Колпинского исполкома, с председателем Комитета по образованию Ленгорисполкома характери­зуются мучительным процес­сом необходимого согласия.

У Щелканова, похоже, ко­манда получилась. В этом убедила последняя сессия, когда Александра Алексан­дровича поддержали как де­путаты, так и исполком. А ведь намерение устранить Щелканова было вполне серьезным, и работа подготовительная велась. Хорошая может получиться команда: опытный хозяйственник Большаков, убежденнейший рыночник Чубайс, неунываю­щий Покровский, интеллигентнейшие Тихонов и Мациевский.

СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ. Увы, здесь мы ничего не успели сделать. Мы были вынуж­дены почти без обсуждения оставить  прежних  судей. У нас не было ни времени для анализа, ни выбора. Но и здесь есть надежда: для «телефонного права» больше нет почвы.

ЭКОНОМИКА.   Это   — поле битвы на все оставше­еся время. У нас человек сейчас свободен дома, на улице, около газетного ки­оска, перед избирательной урной. Но на работе он по-прежнему крепостной. Со­веты трудовых коллективов почти везде бессильны, адми­нистрация имеет неограни­ченную власть, люди запуганы сокращениями.

Мы снизили налог для предприятий городского под­чинения с 45 до 38 процен­тов, чтобы стимулировать де­ление гигантов индустрии, освобождение их от союз­ного подчинения. Но все будет решаться в самих кол­лективах. Остаться крепос­тным или стать собственни­ком — такой выбор есть у каждого.

ЧЕТВЕРТАЯ ВЛАСТЬ. Сред­ства массовой информации определяют слишком многое в больном обществе. Люди медленно отвыкают от при­вычки считать истиной все напечатанное и произнесен­ное с экрана телевизора. Они неохотно расстаются с газе­той, к которой привыкли, даже если умом понимают, что эта газета финансируется организациями, в течение многих лет внедрявшими в сознание ложь.

С газетами все ясно. Если газету покупают или оплачивают — значит, она кому-то нужна, значит, она исполняет ту музыку, которая кем-то заказана. И не нужно удивляться, что некоторые газеты стоят дешево, что они не испытывают нужды в бумаге.

Но так ли все очевидно с телевидением? Кто заказы­вает музыку там? Нам пытаются внушить, что музыка — это дело самих музыкантов, а стало быть, и содержание передач,  и распределение времени, и все-все остальное будут определять сами ра­ботники телевидения (вклю­чая, видимо, осветителей и уборщиц). Как же практиче­ски это будет выглядеть? А вот так, как сейчас: руко­водители Комитета Петров и Сенин, руководители Глав­ной редакции информацион­ных программ Обленов и Болгарчук, — все как на под­бор проводники линии един­ственной до последнего времени партии, — по-прежнему будут дружно и монопольно владеть всем лучшим вечер­ним эфиром: до и после программы «Время». То есть, платить будет зритель (нало­гоплательщик, избиратель), а музыку будут заказывать, как и раньше, в Смольном.

Что хотели сделать в Лен­совете (решение не про­шло) — так это создать наблюдательный совет, состоя­щий из известных и уважае­мых специалистов:— деяте­лей культуры, ученых, писателей, журналистов, полито­логов, социологов. Они да­вали бы оценки и рекоменда­ции по использованию эфирного времени. Сформировали бы этот совет все заинтересо­ванные    стороны — власти республики, города, области, трудового коллектива телеви­дения, так что интересы всех были бы соблюдены. И вот это прозрачное предложение вызвало такое негодование некоторых работников теле­видения, что часть депутатов дрогнула, и коммунистиче­ская фракция торжествовала победу.

Стало быть, так и будут услужливые мальчики валить на нас все беды, раздувать все наши проколы, капать яд в каждое блюдо всеядного телезрителя.

Не в нас ведь дело. Это вам, телезрителям и избира­телям, внушается исподволь: «Ну что, довыбирались? Ре­шили выбрать власть из своей среды? Ведь вы — быдло, и можете выбрать из своих рядов только козлов!».

Не верьте.

Город любимый, город ве­ликий, ведь Ленсовет — это твое дитя, в муках рожден­ное. Защити его сейчас, а за­втра обретешь защитника. Дай нам время расчистить дорогу новому. В следующем поколении Ленсовет будет и сильнее, и умнее, и ты бу­дешь молодеть вместе с ним.

Потому что верю — как будто   верую — не   будет больше лжи, унижения, гнус­ного начальственного взгля­да. Не говоря о крови. Это уже не может повториться.

Г. ТРУБНИКОВ, депутат Ленсовета

 

Любое решение проходило нелегко. Но возвращение городу исконного имени – это прежде всего заслуга Ленсовета. Мы провели референдум, точнее, опрос, поскольку референдум не был предусмотрен законодательством. Накануне «Смена» вышла со специальной  полосой.

«Смена» 11 июля 1991 г.

 

ГОРОД СВЯТОГО ПЕТРА

 

Многих, и меня в том числе, смущает   необходимость — возвращая Городу его настоящее имя — снова, уже в третий раз на протяжении восьмидесяти лет, произво­дить акт переименования. Та­кие города дышат тысячеле­тиями, а мы — суетливо, как бы боясь не успеть за   срок своего пребывания Ленсове­те...

Недавно пришла  голо­ву мысль, несколько меня ус­покоившая. Я вспомнил некоторые факты из биографии того, в честь которого назван город. Святой Петр был человеком остро ощущающим, не­посредственно реагирующим. Видимо, эти качества ученика позволили   Иисусу   сделать мрачное предсказание: «Не успеет петух второй раз прокричать, как ты трижды отречешься от меня».

 А потом был суд, и Петра знобило не только от холода, он   грелся вместе со стражей у костра, и на вопросы — не из друзей ли он Иисуса, — он отвечал отрицательно, все равно ведь не поможешь, и после тре­тьего отречения прокричал петух. Не такая уж это большая вина, и не раз и до и после Петр доказывал свою преданность Христу и его делу, но факт троекратного отречения, вошел в историю.

 Не так ли и нашему Городу суждено в третий раз отречься от имени и тем самым остаться Городом Святого Петра?

Что же касается техники переименования,  то, по-моему, нужно ввести период, в течение которого будет   официально разрешено пользоваться обоими названиями. Чтобы почта доставляла корреспонденции, адресованные как в Санкт-Петербург, так и в Ленинград. Разрешить, скажем, Университету хоть со следующего дня сменить свои вывески, печати и бланки. А какой-то другой вуз не захочет спешить и будет менять вывески по мере их естественного обветшания. И никто не будет удивляться, что Ленинградский комитет ветеранов называется именно так, а не иначе. Период этот должен быть  достаточно длительным, чтобы все происходило естественно, безо всякого  насилия, В итоге, как мне представляется, это и дешевле получится.

 

Г. ТРУБНИКОВ,   депутат Ленсовета

 

В тот же день всеобщими выборами Собчак был избран мэром города, тем самым он стал независим от Ленсовета.

Август 1991 года…

Мы с Андреем решили отдохнуть вместе у меня в деревне. В субботу 17 августа мы приехали в деревню Вяжище в десяти километрах за Лугой. С нами были моя внучка Аня и средняя дочь Андрея Маша – восемь и семь лет.

В воскресенье обустраивались, а в понедельник с утра пошли в лес. По наизусть известным мне тропинкам на самые грибные места, напиваясь смолистым воздухом. А когда вернулись, узнали, что в стране сменилась власть.

Из первых же прозвучавших заявлений, из состава ГКЧП и неясной судьбы Горбачева стало ясно, что это государственный переворот. Для меня лично намерения путчистов наиболее ясно раскрылись почему-то в упоминании о том, что горожане должны помочь колхозникам собрать урожай.

Я был просто в отчаянии, закопавшись лицом в подушку. Ведь я прекрасно знал, как тонка, зыбка прослойка наших подлинным сторонников, как далеко отстала от столиц провинция, как дискредитирован  Горбачев, как безоружен Ельцин. КГБ, внутренние войска  и армия  в руках ГКЧП. Полный контроль над СМИ. Им сейчас нужно арестовать не более 700 человек в Москве и 300 в Питере, и всё. И никто не пикнет.

Надежда появилась позже, когда по радио Би-Би-Си мы узнали, что Ельцин в Белом доме и не подчинился ГКЧП. А когда по телевидению показали пресс-конференцию, мы почувствовали неуверенность в речах путчистов. Но начнется или нет гражданская война – было совсем неясно.

В этот день, при полном отсутствии транспорта, с девчонками на руках (одна из них к тому же не переносила автомобиля), мы уже ничего не могли сделать. Решили, что Андрей с утра пойдет пешком в Лугу, попытается позвонить в Питер, возьмет в Луге машину, приедет за нами. Мы оговорили всевозможные варианты действий, места и время встреч. Мы сознавали, что в случае арестов будем в списках. И что там с нашими женами?

Как выяснилось потом, не мы одни так думали. Петр Филиппов, оценив обстановку, побрился, чтобы быть не узнанным, собрал все возможные ксероксы (для будущей нелегальной типографии), запаковал их герметично, и спрятал в болоте.

Прошло около двух часов после ухода Андрея (он должен подходить к Луге), когда я услышал шум машины. От калитки дома  увидел поднимающуюся к деревне по зеленому косогору милицейскую машину.  «Ну, вот сейчас  все и станет ясным» - подумал я. Ясно, что машина за нами, но кто в ней?

Машина подъезжала, я увидел на переднем сидении жену.  Ближе, ближе, и вот уже ясно, что никакого сопровождения нет. Все ясно, свои. Машина была из Колпина.

Нет, ничего не бывает даром. Не напрасно Андрей так настойчиво боролся за кандидатуру начальника колпинской милиции! Полковник Николай Николаевич Смирнов оказался на высоте.

Валю, которая единственная знала, как нас найти, в понедельник нашел наш верный друг Володя Невшупа. Он очень поддержал ее, близкую к растерянности, ожидающую визита людей в штатском, он и разработал план нашего возвращения.

Дали шоферу-милиционеру наскоро перекусить и двинулись. Хорошо, что мы с Андреем всё детально продумали: мы сразу нашли его в Луге.

Сразу за Лугой мы увидели на обочине шоссе следы танковых гусениц. Это не сулило ничего хорошего. Следы исчезли после Сиверской, больше никаких передвижений войск мы не обнаружили.

Доехали благополучно, только девочку было очень жаль: элениум ей практически не помогал. Андрей поспешил в райсовет, а я в Мариинский дворец.

Все дальнейшее в памяти смешалось в один комок: митинг, строительство баррикад на подступах к дворцу, развертывание медпункта, разведывательное дежурство около военного училища с фиксацией всего, что там происходит. Ясно помню, как поздно вечером к дворцу шли люди. Обычно по двое, верные друзья, суровые и собранные, оставившие на порогах плачущих жен.

Когда всё кончилось, т.е., стало ясным, что войска в город не войдут, и вообще путч провалился (это уже было 22-е), я не пошел на Дворцовую площадь, где состоялся грандиозный митинг, а поехал домой отсыпаться. Залез в ванную, протянув туда телефон. Как знал: позвонила дочь, находившаяся в это время в Америке в качестве сопровождающей детской группы. Я ее успокоил, твердо сказав, что все позади.

 

Анатолий Александрович Собчак в те дни был на высоте, проявив не только свои блестящие ораторские способности, но и личное мужество. В решительный момент он явился к командующему Ленинградским военным округом генералу Самсонову, поставленному представителем ГКЧП, и обрушился на него всей своей мощью. «Вы, боевой генерал, неужели вы пойдете против народа… и т.д.». А стоило открыть рот присутствовавшему там Гидаспову, как и он получил своё. Под напором Собчака не устояло и руководство Ленинградского телевидения, предоставив эфир ему, А.Н. Беляеву и В.Ф. Ярову.

И вот парадокс. Став героем победы, получив огромный авторитет, Анатолий Александрович употребил его на войну с Ленсоветом, продолжив унижать его в глазах избирателей и Москвы.

 

«Невское время», 8 октября 1991 г.

 

Дюжину мэрских распоряжений я бы отменил...

 

Здания и помещения сегодня нуж­ны всем: совместным предприяти­ям, местным властям, кооперати­вам, учебным заведениям. И вряд ли Совет смирится с тем, что та­кие вопросы решает один человек по своему усмотрению. А пока, к сожалению, так оно и происходит. И законы здесь отступают на за­дний план. На первом - "целесо­образность".

И потому председатель горсо­вета А. Беляев пишет мэру А. Со­бчаку:

"В соответствии с положением о порядке сдачи в аренду нежилого фонда предусматривается аук­ционная и конкурсная форма аренды зданий, а их целевое выделение осуществляется только Советами. Если, на ваш взгляд, это приводит к неэффективности использования фонда, то я бы рекомендовал Вам внести на рас­смотрение Совета предложение об изменении данного положе­ния".

В ответном письме мэр в оче­редной раз сослался на решение Президиума ВС РСФСР, предоста­вившее ему право управления и распоряжения городским имуще­ством. Но при этом Анатолий Александрович в очередной раз обрывает цитату на середине. Право управления и распоряжения действительно предоставлено, но "в порядке, установленном зако­нодательством РСФСР и решения­ми Ленинградского городского Со­вета народных депутатов".

Это и есть классическое раз­деление властей: представитель­ный орган создает правила, в пре­делах которых действует исполни­тельная власть. Но Анатолия Со­бчака это, видимо, не устраивает. Положение о порядке сдачи в аренду нежилого фонда, на кото­рое ссылается Беляев, он, что на­зывается, а упор не видит. И ни одного предложения по использо­ванию конкретных зданий мэрия на президиум Совета не вносила.

Один только пример. Здание школы на набережной Карповки, дом 43, продано за 137 тысяч руб­лей дирекции филиала Российского телевидения (директор - Б. Куркова). Да, трехэтажное здание про­дано по рыночной цене легкового автомобиля, в то время как наши дети учатся в три смены. Между тем продажа школьных зданий за­прещена постановлениями Совета Министров и решениями Ленсове­та—вряд ли народный депутат РСФСР и горсовета Б. Куркова об этом не знала.

Двенадцать распоряжений мэ­ра, где речь идет о продаже или долгосрочной аренде зданий, вы­несены на рассмотрение сессии. Хотелось бы верить, что они будут отменены. Мы, депутаты, просто предадим свое предназначение, если отмолчимся в данной ситуа­ции. Потому что никакая целесо­образность не оправдывает безза­кония.

 

Г. ТРУБНИКОВ,

член комиссии по воспитанию и народному образованию

и комитета по делам городских имуществ Саикт-Петербургского Совета

 

А вот моя статья, объясняющая избирателям трудности Петросовета. Заголовок, как всегда, придуман редакцией.

 

«ВечернийПетербург» 25 ноября 1991

 

МАЛ, ДА УДАЛ!

 

На 12-ю сессию горсовета вынесен вопрос о постоянной его палате — иначе говоря, о создании малого Совета. Дало это, казалось бы, внутреннее и широких кругов избирателей не касается. В особенности  тех, которые с угро­жающим оттенком говорят депутатам: «Мы вас выбрали, вот вы и разбирайтесь между собой, да побыстрее». Я, однако, полагаю, что вопрос об эффективности работы Сове­тов любых уровней имеет общеполитический характер   и представляет интерес для всех, кому небезразлична судьба демократии. Потому что все наши споры с «измучившимися от политики налогоплательщиками»   сводятся к дилемме: либо мы вообще откажемся от свободных выборов и вместе с ними от беспомощных Советов, либо без паники разберемся с тем, что конкретно мешает их работе.

Для начала — простой арифметический пример. В горсовет выбрано  378 депутатов (данные на лето этого года). Согласно закону открыть за­седание мы имеем право, ког­да в зале присутствует  2/3, т. е. 252 депутата, а решение считается принятым, если  за него проголосовала половина избранных депутатов, т. е. 190 человек. За полтора года не­сколько раз заседания срыва­лись из-за отсутствия  квору­ма, но потом как-то  приспо­собились: утром заветная циф­ра 252 или более того вспы­хивает на  табло,  заседание открывается, но к середине дня число голосующих коле­блется от 200 до 240 человек. Самая драматичная ситуаций наступает в момент принятия важного решения. С замира­нием сердца его  сторонники ждут: наберутся ли вожделен­ные 190 голосов. И вот резу­льтат: 191 - «за», 30 – «против», 20 - воздержались.

Но задумайтесь — это же ужасно, ведь   стоило  еще двум депутатам проголосовать против, и важнейшее для го­рода решение было бы прова­лено. Причем все решило не большинство, а малая часть, какие-то тридцать человек на фоне почти четырехсот. Отсю­да и качество наших  реше­ний: мы заранее вынуждены учитывать реакцию нашей не­многочисленной оппозиции, по­этому не можем позволить се­бе принципиально новых, ос­трых, непопулярных решений, без которых невозможно про­движение реформ И это у нас, в Санкт-Петербурге, где имеется твердое большинство сторонников реформ!

А как бы проголосовали от­сутствующие 100—140 депута­тов? И вообще — где  они, почему они не выполняют сво­их главных обязанностей? Ре­прессивные меры самого Сове­та здесь практически   невоз­можны: отсутствовавшие депу­таты приведут уважительные причины — болезнь, команди­ровка.

Ничего не сделаешь с теми, у кого работа в Санкт-Петер­бургском горсовете не являет­ся основной. Можно, конечно, поставить вопрос о переизбра­нии, но, дорогие петербуржцы, вы сегодня не придете к изби­рательным урнам, мы это точ­но знаем, ведь несмотря  на все попытки, по двадцати ок­ругам выборы так и не сос­тоялись.

Идея малого Совета  явля­ется продолжением идеи Вер­ховного Совета,  избираемого съездом. Как мы в свое вре­мя поносили ее! «Что это за дискриминация! Что это за депутаты двух сортов!». А жизнь показала, что   именно  эта идея позволила   создать не безупречные, но все же работоспособные высшие законодательные органы. Даже союз­ный съезд на своем   последнем выдохе родил  реформа­торски настроенный   Верхов­ный Совет, который, я уверен, нам еще очень пригодится.

Суть дела вот в чем:   из большого количества выбран­ных депутатов выбрать сравнительно   небольшое   число тех, кто способен и желает заниматься собственно законо­дательной   (нормотворческой) деятельностью. Для этого не­обходимо специфическое мыш­ление, умение формулировать на юридическом языке,  уме­ние   выслушать оппонентов, способность высидеть в на­электризованном зале восемь часов подряд в течение не­скольких дней, внося свои по­правки и анализируя чужие. Это очень тяжелая, черная работа.

Депутатская    деятельность включает   еще  контрольные функции, и многие,  по моим наблюдениям,   именно к ним склонны.  Далее — работа  в комиссиях, где можно реали­зовать свою профессиональную подготовку. И, наконец, мож­но отдавать предпочтение ра­боте в своем   избирательном округе. То есть можно быть хорошим депутатом и в том случае, когда сводишь нормотворческую работу к необхо­димому минимуму.

Таковы предпосылки к соз­данию малого Совета. На пре­дыдущей сессии нам не уда­лось его создать (теперь мы возвращаемся к этому вопро­су по поручению Верховно­го Совета РСФСР). Причиной тогдашнего провала решения о малом Совете я считаю ор­ганическую связь статуса ма­лого Совета и способа его из­брания. Как я понимаю, против голосовали те, кто видит в идее создания внутреннего выборного органа пресловутую дискриминацию   неизбранных или, скорее, какие-то привиле­гии избранных в малый Совет. Да и сама  процедура   вы­боров на сессии вызывает не­приятие: ведь мы столько не­удач потерпели на этом  по­прище …

А между   тем существует предложение, снимающее все эти негативные моменты. Мож­но практически отойти от пер­сонификации при формирова­нии малого Совета, если  закрепить его мандаты за посто­янными комиссиями н  депу­татскими группами и  допус­тить   определенную свободу использования мандата.  Так, мандат постоянной  комиссии получает ее председатель, но он имеет право   передавать мандат своему заместителю, а в иных случаях и члену  ко­миссии (но для этого нужно специальное решение комиссии). Выгоды здесь   очевид­ные: мандат всегда будет  в работе, в противном   случае тень   падет на комиссию, а ее престиж очень ценен. Так обеспечивается    практически стопроцентный кворум. В за­висимости от вопроса депута­ты сами будут решать, кому идти на  очередное заседание, чем обеспечивается   наиболь­шая компетентность.

Тот же принцип действует и для депутатских групп, при­том мне представляется, что это должны быть районные группы. Есть смысл  велико­душно пренебречь некоторым численным неравенством этих групп, зато вступит в действие честь района, не позволяющая сделать «неявку».  Районная группа выберет первого, вто­рого и третьего представителей и вручит им мандат.

21 район, 27 комиссий,  13 членов президиума — около шестидесяти человек,   норма­льная численность для пред­ставительного   органа.   При этом важно, что решение ма­лого Совета не требует  ут­верждения сессии, оно вступа­ет в силу сразу же.  Сессия может лишь отменить его, для чего предусматривается   спе­циальная процедура. (Предпо­лагается, что сессии будут собираться раз в квартал и решать вопросы исключительно своей компетенции).

Для депутатов,  желающих поработать   в малом Совете, особых проблем, как мне ка­жется, не будет. Кроме того, никто   не лишает их возмож­ности  прийти на заседание, выступить, убедить в  своей правоте.

Как уже сказано, кроме за­седаний в малом Совете есть еще много другой, не  менее ответственной работы.  Очень хочется верить, что на сей раз мы создадим эффективный нормотворческий   орган.  Ведь вполне возможно, что он по­лучит титул законодательного, и тогда за время своего пре­бывания в депутатском каче­стве мы сумеем принять зако­ны Санкт- Петербурга,  дос­тойные своего города.

Г. ТРУБНИКОВ.

Малый совет выбрали не по той схеме, сторонником которой я был, а простым всеобщим рейтинговым голосованием, т.е. в списке были почти все депутаты. Я недобрал два голоса. Политически Малый совет оказался заметно сдвинутым в сторону будущего «Яблока»: в нем доминировали схематисты.

Я до сих пор не говорил о своей работе в комиссии по народному образованию, куда с самого начала записался. Там собралась сильная команда: Марк Башмаков, Юрий Малышев, Андрей Домбровский, Виктор Габриелов, Борис Михеев, Юрий Фролов, Сергей Попов, Борис Губанов, Олег Смирнов, Владимир Латышев, Геннадий Трусканов, другие люди, непосредственно работавшие в народном образовании. Первая тройка была полна реформаторских идей, я сразу признал их лидерство, мне же было поручено заниматься проблемой школьных зданий. Соответственно, я был делегирован в комитет по делам городских имуществ, где команда получилась просто мощная. Самый, наверное, уважаемый мной из всех депутатов Георгий Сергеевич Васюточкин, умнейшие  Петр Лансков и Андрей Прытков, талантливый и симпатичнейший Михаил Пирогов, трудоголик Николай Смирнов. Председателем по политическим мотивам был выбран Сергей Нестерович Егоров, к которому у меня отношение было и осталось сложным. Надо отдать должное, председателем он был хорошим, абсолютно демократичным и деловым.

Вот лишь очень немногие из тех, кого я неизменно уважал, с кем почти никогда не расходились мои политические позиции. Эти фотографии я взял с сохранившегося предвыборного плаката 1994-го года, мы тогда вместе входили в блок Александра Беляева "Демократическое единство Петербурга"

 

«Невское время», 16 января 1992 года.

Держи карман шире

 

  Я люблю предпринимателей. Преклоняюсь перед деловыми людьми, которые благодаря энергии, уму в честной борьбе обставляют своих конкурентов, наполняют рынок товарами и ус­лугами, исправно платят налоги, а часть прибыли вкладывают в искусство, социальную помощь, образование. Я не обольщаюсь насчет их бескорыстия: благо­творительность — прекрасная ре­клама. И как член депутатской комиссии по народному образо­ванию готов доступными мне средствами рекламировать тех, кто вложит средства в обучение наших детей. И это обязательно когда-нибудь случится. Может быть, но боюсь, что не скоро... Почему?

Допустим, господа предпри­ниматели, вы хотите помочь на­родному образованию. Замеча­тельно. Покажите те программы, тех педагогов, которых вы хотите поддержать. Платите этим педагогам дополнительную плату, купите для них современное оборудование, пригласите в облюбованное вами учебное заведение зарубежных специалистов. Уверяем вас, вам помогут комитет по образованию и наша комиссия, любая школа или ПТУ на это пойдут, никаких препятствий не будет.

Скромно улыбаясь, господа предприниматели выдвигают одно маленькое условие. Так, пустячок. Чтобы им отдали в собственность здание. Нет, нет, не в аренду, а именно в собственность.

Но, господа, а где гарантия того, что здание будет вами использоваться как учебное заведение? Ведь собственность – это навсегда. Это значит, что здание будет вашим, и вы будете вольны распоряжаться им по своему усмотрению. Через пару лет вы разочаруетесь в просвещении, откроете в здании игорный дом, и никто не вправе будет помешать   вам это сделать: неприкосновенность собственности. Если же вы всерьез хотите взять на себя обязательство использовать здание под учебное заведение, то давайте заключим договор аренды. И в договор включим муниципальный заказ: вы обязуетесь               обучать в этом здании не менее стольких-то детей. Иначе мы просто не можем поступить. У города не хватает помещений для детей. В некоторых микрорайонах школьники учатся аж в три смены.

Шутки в сторону. Городской Совет твердо намерен оставить в своей собственности все здания, в которых ныне помещаются учебные заведения, а также все здания, построенные для этих целей путем государственного финансирования. В этом мы видим единственную гарантию того, что петербургским детям бу­дет где учиться. Сами учебные заведения могут быть разными, в том числе и негосударственны­ми. Но как только количество учащихся станет меньше некоего порога, определяемого полезной площадью помещений, мы вы­нуждены будем прекратить дей­ствие договора об аренде и пе­редать здание другому аренда­тору.

Уместно напомнить руководи­телям предприятий, содержащих на своем балансе ПТУ и детские сады: балансовая принадлеж­ность не означает собственность. Как правило, строительство этих учебных заведений обеспечива­лось целевым государственным финансированием. Да, финансирование шло через ваше мини­стерство, ваши УКСы находили подрядчиков, вы помогали в снабжении, и вообще ваши за­слуги неоспоримы. Так действо­вала система — все шло через предприятия. Но деньги были го­сударственными, то есть брались из кармана налогоплательщиков. Так что придется смириться с тем, что не удастся приспособить здания ПТУ и ДДУ под свои нуж­ды. В этих зданиях будут учиться дети. И лучше не позорить себя попытками присвоить не свое, продать помещения втихую, как это сделал, например, Завод турбинных лопаток.

Что касается предпринимате­лей, произносящих красивые слова, то их истинные цели ста­новятся ясными, когда речь за­ходит о собственности. Подстав­лять им карман города мы спе­шить не будем.

Георгий ТРУБНИКОВ, депутат горсовета

 

Тяжелое, трудное время, этот 1992 год, год шоковой терапии и гиперинфляции, год работы правительства Гайдара, проклинаемого со всех сторон, как ребенок проклинает врача.

 

«С.-Петербургские ведомости» 29 апреля 1992 г.

 

Школа не бастует. Насколько хватит терпения?

ЗАБАСТОВКА   работников народного образования, о не­обходимости которой говорил новый профсоюз под   руко­водством Е. В. Кожары, не состоится. Скрепя сердце педагоги приняли   к сведению, что их основная зарплата по­высится в полтора, а не в три раза.

В январе средняя зарплата педагога составила 926 руб­лей, если уличить ее втрое, то она приблизилась бы   к зарплате водителя   трамвая. Для этого городу потребо­валось бы 300 миллионов в месяц. Таких средств  просто нет.

Наверное, правильно, что не будет забастовки. Бастовать в апреле 1992 года   однов­ременно с провоцируемыми к выступлениям    работниками предприятий-банкротов — это вольно или невольно  стать участником чисто политической акции, направленной про­тив правительства, попросившего нас не мешать ему хотя бы девять месяцев. Если массовые выступления  заставят российских  депута­тов и Президента   дрогнуть, правительство уйдет в отстав­ку. Его преемник начнет печатать деньги для социальных нужд, инфляционная пропасть поглотит нас вместе с надеж­дами на манну небесную. Нет, лучше уж пройти тер­нистый путь жизни впрого­лодь, - от попрошайничества к праву и возможности   зара­батывать  по   труду — тот путь, который прошли в свое время ныне богатые страны. И все же необходимо регу­лярно напоминать обществу, что, не увеличив решительным образом средства, отпускае­мые на воспитание следующего поколения, не   повысив престиж профессии педагога, в том числа  с  помощью зарплаты, мы не выйдем  из порочного круга, когда сле­пые ведут за собой слепых. Сейчас началась работа над генеральным тарифным согла­шением, которое должно оп­ределить на длительный арок соотношение зарплат работ­ников бюджетных   организа­ций, но трудности в этой ра­боте колоссальны.

На социальную   защищен­ность работников народного образования можно взглянуть с разных сторон. С одной стороны,   «бюджетники» — са­мая социально защищенная категория, так как, хотя в про­мышленности зарплата и сос­тавляет в среднем около 1800 рублей, но она не гарантиро­вана, ибо почти все предприя­тия в долгах, и на многих из них начались сокращения.

Но ведь для учителей  эта ситуация тоже выглядит  не сладко: уволенные с предприятий люди с высшим образованием будут  предлагать образованию свои услуги. Ад­министрация может сократить нагрузку на одного  учителя, произвести кадровые переста­новки, избавиться от неугод­ных. На смену им придут лю­ди, может быть,  и прекрас­ные, но все ли они   будут уметь преподавать?

Что делать в этой ситуации? Решающую роль здесь долж­ны сыграть новые профсоюзы. Настоящие, а не игрушечные профессиональные    союзы. Необходимо уже сейчас   на­чать подготовку к заключению коллективных договоров, ко­торые бы   предусматривали участие трудового коллектива в распределении учебной на­грузки, в вопросах приема на работу и увольнения. Новые профсоюзы   должны   стать именно и в большой степени профессиональными.  Необхо­димо препятствовать превра­щению учителей в нештатных работников социальной  сфе­ры (чем только ни занимается сегодня учитель: от бесплатных завтраков да обследования семей школьников). Учителя-предметники могли бы сами выдвигать   методистов, формировать   демократическую иерархию, которая явля­лась бы их социальной   за­щитой. Таким образом, без всякого преувеличения можно сказать, что социальная защищенность педагогов находит­ся в их собственных руках.

Есть ли у педагога возможность повысить свой жизненный уровень? С большей до­лей уверенности можно ска­зать, что есть. По данным социологического  наследования, неудовлетворяемый спрос населения Санкт-Петербурга на педагогические услуги составляет около 30 миллионов рублей в месяц — это  только для дошкольников. За образование ребенка школьного воз­раста кое-кто уже сейчас пла­тит от 150 до 300 рублей (в негосударственных   школах). Сумму, в десять раз меньшую, думается, готовы платить мно­гие, а это бы означало увели­чение зарплаты учителя вдвое. Но ясно, что платить родители захотят не оптом, а в розни­цу, то есть не любому учите­лю, а только тому,   который способен дать ребенку нечто реальное: способному — вы­сокий уровень знаний,  мало способному — чувство полно­ценности и умение найти свое место в жизни. Простое же взимание платы с родителей явочным порядком вызывает справедливые протесты,   мы знаем о них по многочислен­ным звонкам в депутатскую комиссию горсовета   не народному образованию.

Сегодня каждая школа име­ет право предложить дополнительные педагогические ус­луги и по-хозяйски распорядиться полученными дополнительными средствами, но практически этот процесс идет слабо. Что мешает? Во-первых, трудности организацион­ного плана, в именно отсутствие расчетных счетов школ, нехватка бухгалтеров, во-вто­рых, отсутствие признанного общественным, мнением меха­низма использования дополни­тельных средств, при котором извечная наша инерция ypaвнительности   преодолевается заинтересованным    совмест­ным участием администрации, педагогического коллектива и родителей.

Эти вопросы многократно обсуждались,  и преодолеть указанные трудности действи­тельно нелегко,  но решения все же есть. Можно создать территориальное    объединение из 3 — 4 школ и детских садов и нанять одного бухгал­тера. Объединение   дает и другие возможности   эконо­мить ресурсы. Отсюда вновь возникает идея учебных ок­ругов и попечительских   со­ветов, в которые входили бы родители как самая заинтере­сованная сторона, учителя как участники   воспитательно-педагогического процесса, народные депутаты   разных уровней, представляющие ин­тересы территории и придающие попечительскому совету легитимность, предпринимате­ли, для которых вклад средств в образование может   обер­нуться прямой выгодой.

В комиссии  горсовета по воспитанию и народному образованию предложения по созданию учебных округов практически готовы. Непосредственным    препятствием служит явное или   неявное противодействие администраций всех уровней:   директо­ров, РОНО, комитета по  образованию (на одном из пос­ледних заседаний   комиссии было признано, что «вопросы демократизации, развития са­моуправления учебных заведе­нии СПб не находят должно­го внимания в работе комитета по образованию мэрии»). Судя по всему, администрато­ры озабочены возможностью уменьшения своих   властных полномочий, не отдавая себе отчет в том, что под  облом­ками прогнившей системы мы окажемся все вместе.

Перестройка и демократия дали все же самое главное: развязали руки   инициативе, сняли ненужные запреты. Сейчас действительно почти все зависит от самих людей, от их смелости, умения работать и умения объединяться.

А. ДОМБРОВСКИЙ, Г. ТРУБНИКОВ, народные депутаты горсовета

 

ОТ РЕДАКЦИИ: представлял на суд читателей статью депу­татов горсовета А. Домбровского н Г. Трубникова, мы все те хотим прокомментировать не­которые ее положения. И пре­жде вcго их предложение поправить социальное положение педагогов за счет родителей, получая с них ежемесячно по 30 миллионов рублей.

Разумеется, в какой-то мере это улучшит положение учите­лей, но никак не всей школы, которая сегодня находится критическом состоянии. (Доста­точно сказать, что многие рай­оны не выкупают учебные и наглядные пособия,  направив все деньги на зарплату).  Что же касается всех  налогоплательщиков и родителей, то уж тут и вовсе идея авторов пред­ставляется весьма спорной. В городе посещают школы около 550 тысяч ребят, и чтобы собрать 30 миллионов, надо с каждой семьи взять минимум по 60 рублей в месяц. Но то в среднем.   Если же учесть предложение авторов платить не каждому учителю, то полу­чится,   что части пап и мам обучение ребенка будет стоить значительно больше, а тем, ко­му не придется платить, тоже повезет весьма относительно. Ибо их детей будут учить пе­дагоги, извините, второго сорта.

Любопытно,   кстати, а как именно представляют себе авторы сам механизм отбора учи­телей: кому платить, а кому нет? По спискам, утвержден­ным педсоветами,   или родительским собранием, или, как говорится, на основе  личной договоренности учителя и роди­телей?   Разумеется,    школа вправе брать плату за допол­нительные услуги, не сплошь и рядом мы видим, как эти до­полнительные   услуги  всего лишь компенсируют пробелы по штатной программе, базо­вой. Так что платную школу мы получим (от нее, кстати, уже давно ушли все цивилизо­ванные страны), а вот будут ли знания ребят лучше — это вопрос.   Вот почему, нам ка­жется, все же повышать жиз­ненный уровень педагогов нуж­но за счет бюджетных ассигно­ваний, а не взимания платы с родителей.

И второе замечание, по поводу дальнейшей демократизации школы. Эта демократиза­ция хотя и медленно, но идет. Идет перестройка, а не ломка школы. Между тем авторы при­зывают дословно «формировать демократическую   иерархию... произвести кадровые переста­новки, избавиться от неугод­ных». Короче, опять «до осно­ванья разрушим», опять поис­ки врагов уже непосредственно в учительской. Неужели боль­шевизм нас ничему не научил?

И тут уместно заметить, что родная наша школа при всех своих недостатках учит лучше, чем нас лечат, кормят и оде­вают. Даже по мировым масш­табам. Во всяком   случае по точным и естественным наукам ее воспитанники   (по итогам обследования  международной экспертной комиссии) заняли четвертое   место,   опередив школьников США, Великобритании» и Западной Германии. И это при тех мизерных средст­вах, что отпускаются на образование я нашей стране. Так, может, не будем   спешить с ломкой и поисками неугодных?

 

Вот так поступала с нами осмелевшая прокоммунистическая, но при этом самая многотиражная бывшая «Ленправда». Подтасовки, прямая ложь, ничего не стесняясь. Судиться с ними нам было некогда, более того, нужно было сотрудничать. Заправлял тогда в газете завзятый коммунист В Кошванец, но кое-что удавалось сделать через очень милого человека Елену Долгопятову.

 

«С.-Петербургские ведомости» 10 июля 1992 года.

 

ПОКА БЕЗ БЮДЖЕТА

 

ВЧЕРАШНИЙ день не сессии городского Совета для чело­века неискушенного в депутат­ских баталиях, скорее всего, по­казался бы самым скучным. Весь он был посвящен голосо­ванию по поправкам к город­скому бюджету на второй квар­тал года. А поправок этих только в одном списке, реко­мендованном редакционной ко­миссией для включения в текст окончательного решения, наб­ралось 92. К тому же, был еще список из поправок спорных, из так называемого протокола разногласий.

Вот как шла работа вчера. Обоснование поправки депута­том. Комментарий финансис­тов. Ожидание результата го­лосования на электронном таб­ло. Принято или не принято.

Этот изматывающий процесс один из депутатов, лидер фрак­ции «Март» А. А. Белкин, наз­вал самой настоящей нормаль­ной парламентской работой. По то мнению, таким образом достигается истинная демократичность в выработке единой позиции Совета. Но есть дру­гое мнение у представителей плановой и финансово-бюджет­ной комиссии, которые счита­ют многие предложенные по­правки чисто амбициозными и даже нарушающими отдельные статьи Закона о краевом и об­ластном Совете.

Конечно,   уделять столько времени согласованию бюдже­та квартала на его исходе сли­шком дорогое «удовольствие» для города. Не могут быть на­числены и выданы новые ставки работникам гос6юджетных организаций. На грани остановки многие отрасли городского хозяйствования. А ведь, как справедливо было замечено, бюджетное послание мэрии на второй квартал в этот раз бы­ло разослано депутатам за ме­сяц до начала сессии, и все споры и предложения должна были бы завершиться в посто­янных депутатских комиссиях, а не в зале заседаний.

Но тем не менее, как счита­ет   заместитель  начальника ГФУ Ж. А. Кролли, вчера боль­шинство депутатов поддержало позицию мэрии по нормативам отчислений районам — оно по­ка должно быть индивидуаль­ным. Главная же задача при формировании общегородско­го бюджета — достижение его сбалансированности, иначе это бессмысленная затея.

Вчера депутатам был роздан проект Закона Российской Фе­дерации о бюджетных правax представительных органов  и органов управления краев, об­ластей, Москвы н Санкт-Петер­бурга, автономных образова­ний, местного самоуправления. Этот документ принят в пер­вом чтении Верховным Сове­том России, а депутатов горсо­вета просят  до 15 июня по проекту высказать свои замечания. Думается, что после тщательного  изучения доку­мента в городском Совете поймут, что позиция, занятая сегодня мэрией при поддерж­ке плановой и финансово-бюджетной депутатской комиссии, является наиболее соответст­вующей новому проекту Зако­на.

Тем не менее, споры о до­ходах и расходах именно районов продолжались. Представил записку о   «невозможности» своего  бюджета на второй квартал Куйбышевский райсо­вет. Просит денег Колпинский. Депутат Г. И. Трубников был огорчен, что «проваливаются» почти все поправки. Георгий Иванович сказал, что, если не пройдут его предложения, ко­торые, в частности, предполага­ют помощь школам в проведении капитальных ремонтов, то он будет голосовать против принятия бюджета вообще. А что это даст, поинтересовалась я? По крайней мере, тогда у нас е Колпинском районе ос­танется в бюджете денег столь­ко же, сколько в 1 квартале, а не на 80 миллионов рублей меньше...

Ну что же, такая позиция депутата вполне понятна. Ведь все они избраны конкретными избирателями, проживающими именно в тех районах, за бла­гополучие которых и борются их избранники. Но это может привести, как пояснили юристы, и к парламентскому кризису, если общий бюджет города на второй квартал так и не будет принят. Так что, как бы ни бы­ли долги и остры  споры о деньгах, договариваться все-та­ки придется.

Е. ДОЛГОПЯТОВА

 

 

«С.-Петербургские ведомости» 18 февраля 1993 года.

Вернутся ли школы детям?

Сегодня в городе насчитывается около 150 зданий бывших гимназий и школ, которые занимают совершенно «иеучебиые» организации, в них уже десятилетиями «сидят» курсы гражданской обороны, райвоенкоматы, отделения милиции, организации здравоохранения, закрытые предприятия военно-промышленного комплекса... Помните, как в 60-е годы город быстро рос вширь? Люди переезжали из коммуналок в отдельные квартиры в «хрущевки» и необжитые в социальном плане районы. Школьники где-то учились в две-три смены, в центре города шкалы пустовали. Вот тогда-то и получили в свое распоряжение всевозможные организации, не относящиеся никаким образом к народному образованию, прекрасные школьные помещения. Теперь в них вновь возникла нужда. Но как их теперь вернуть детям? Об этом думают депутаты городского Совета из комиссии по воспитанию и народному образованию.

 

В комнате, где расположи­лась комиссия, на стене висит огромная карта Петербурга, усеянная маленькими желтыми флажками. Так депутаты поме­тили здания бывших школ и гимназий, занятых посторонни­ми организациями. Самое ин­тересное, что весь центр го­рода практически «выкрашен» в желтую гамму. Чем ближе к Невскому, тем больше флаж­ков.

 

— Выселить из школьных помещений наши же городские бюджетные организации будет очень трудно, - говорит член комиссии по народному обра­зованию депутат Г. И. Трубников, — Ведь практически любое такое переселение связано с предоставлением нового здания для нынешних хозяев, на что нужны средства из бюд­жета. К тому же многие ор­ганизации, на балансе которых долгие годы находятся быв­шие школы, считают, что та­ким образом за ними закреп­лено право на собственность.

Здания бывших школ и гимназий должны быть, по мне­нию, депутатов,   объявлены собственностью города, чтобы ею   полностью   распоряжа­лась местные власти с уче­том интересов порастающего поколения. Сейчас всё большее число семей предпочита­ет отдавать своих детей не в самую близкую, в черте микрорайона, а в ту школу, где можно получить наиболее полноценное образование, - на улицу Восстания, на Невский, где возродились лицеи. Для кого-то — с математическим уклоном, для кого-то — с гу­манитарным, с изучением не­скольких языков, с преподава­нием редких дисциплин и так далее. Поездка же в центр «за образованием» уже нико­го не страшит — дети пре­красно ориентируются в горо­де. Работать в центре пре­стижно и для учителя.

По мнению Георгия Ивано­вича Трубникова, полноценное и престижное образование се­годня необходимо возрождать. Чтобы это стало реальностью, надо помогать не только го­сударственным школам, но и частным, многие из которых не могут пока найти   ни средств к существованию, ни хороших помещений.

Кстати, малый Совет Петербургского городского Совета уже сделал маленький шаг по пути к возвращению народному образованию 150 занятых нынче госорганизациями зда­ний. Принято решение, соглас­но которому отчуждение (пе­редача, продажа) указанных зданий уже не может быть произведена без согласия городского Совета.

Недавно депутат Трубников был участником жюри первого и пока единственного некоммерческого конкурса на аренду здания по Коломенской, 14. Это двухэтажное помеще­ние бывшего детского садика в силу демографической ситу­ации стало пустым. И тогда было решено поставить его на некоммерческий конкурс, который провела специальная комиссия при Фонде имуществ,   куда входят также представители КУГИ, районной администрации, районного и городских Советов.

В первом туре на здание претендовали шесть организа­ций. Ко второму туру были допущены только две, кото­рые напрямую намерены были   заниматься   обучением. Предпочтение отдали частой школе «Альфа», которая даже по «льготному» списку должна будет выплатить за аренду по­мещения   бывшего  детсада около 1 миллиона рублей за год. Школа эта с экологическим уклоном, где дети смогут изучать историю цивилизаций, предметы медицины, биологии. С учетом инфляции уже сегодня обучение ребенка здесь стоит около 5000 рублей в месяц. Много?

— Наша школа будет обыч­ной, одиннадцатилеткой, — го­ворит завуч Евгения Михайловна Николаева. — Обучаем по два параллельных класса, в каждом — до15 детей. Сегодня у нас уже учится 150 человек, кото­рые прошли достаточно жест­кий конкурсный отбор с ком­пьютерным тестированием. В социальном плане — дети из самых различных семей, кста­ти, больше всего из семей рабочих.  Так что разговоры о недоступности частной школы из-за дороговизны, думаем, не совсем оправданны.

Внимание к частным школам наших народных депутатов из комиссии по народному обра­зованию понять можно.   В класс, где учатся не 40, а 15 человек,   работает хороший преподавательский состав, каж­дый захочет отдать своего  ребенка. Но если депутаты не смогут добиться определенных льгот для частных школ в налогообложении, что напрямую сказалось бы на стоимости обучения, то вряд ли стоит ду­мать, что там продолжат уче­бу дети из любых семей,

Сама школа «Альфа» тоже ищет пути, как ей ослабить бремя экономических проблем, в значит, и не повышать стои­мость обучения. Ведь 1 мил­лион рублей за аренду — до­рого. Сейчас ведутся перего­воры о кооперации, то есть о предоставлении части площа­ди Центру информатики при Техническом университете, ко­торый, кстати, и был соперни­ком школы на конкурсе. По мнению   завуча, совместная эксплуатация здания  может принести немалую экономиче­скую пользу. Может быть, тог­да и на завтраки и обеды в школе удастся поднакопить.

В городе готовится еще один некоммерческий конкурс по зданию бывшей шкалы в Озерках. Депутаты надеются, что она также перейдет сугубо по назначению — под учебные цели. А вот затем планируется и чисто коммерческий аук­цион по школьным зданиям, которые годами уже простаи­вают в ожидании капитально­го ремонта. Г. И. Трубников считает, что здесь должен быть несколько другой под­ход. Богатому инвестору, за то, что он капитально отремонти­рует школу, здание может быть передано в длительную аренду — на 50 лет. Но долж­ны соблюдаться жесткие условия: к примеру, 60 про­центов здания используется впоследствии под учебное заведение, а 40 процентов под любые другие, то есть и ком­мерческие цели.

Есть у депутатов из комис­сии по народному образова­нию еще одна идея: создать в городе единый реестр из зданий школ, детских садов, ПТУ. Если все их сосчитать, то получится 3.150 зданий.   Вот ими всеми, по мнению депу­татов, должен распоряжаться не один комитет по управлению городским имуществом и не только Фонд имуществ, а непременно и комитет по народному образованию, и городской Совет народных депутатов.

Такое сосредоточение в едином списке зданий, социально значимых для детей, позволит наладить постоянный контроль за их использованием, исклю­чить случаи продажи имуще­ства народного образования каким-либо сторонним бога­тым организациям.

Кстати, на одном из послед­них заседаний малого Совета депутатами   было отменено распоряжении   председателя КУГИ С. Г. Беляева, которое продлевало аренду школьного помещения объединению «Буревестиик». Трубников доказал своим коллегам, что в трех­этажном доме, где сейчас трудятся от силы 15 человек и находится несколько электрон­ных микроскопов, все-таки удобнее будет учиться детям.

Что ж, может быть, депутаты хоть на этот раз добьются своего.

Е. Долгопятова

 

Увы, увы… Мы провели это решение, но оно было отменено Собчаком среди всех прочих после роспуска Петросовета.

Вот и подошли мы к этому  времени, к 1993-му году. Все главные события  происходили в Москве, там действовали наши «двойные» депутаты – Петр Филиппов, Марина Салье, Николай Аржанников, Игорь Кучеренко, Юрий Нестеров, Бэлла Куркова. События эти многократно описаны, отношение к ним до сих пор является пропастью между людьми, в особенности как-то причастными к ним. Моя проельцинская позиция до сих пор остается неизменной.

 

 

НАРОДНЫМ ДЕПУТАТАМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ,

НАРОДНЫМ ДЕПУТАТАМ РЕСПУБЛИК, КРАЕВ И ОБЛАСТЕЙ

 

Страна вошла  в полосу критических событий.  Противоестественный союз правой и левой оппозиции на фоне осмелевшего  нацио­налистического движения, прямые призывы к свержению Президента и правительства не могут не вызвать тревогу.  Столь острая полити­ческая конфронтация  в  условиях тяжелейшего состояния экономики может привести к хаосу, крови, диктатуре.

Единственным разумным  выходом  из кризиса сегодня является реалистичная, миротворческая позиция, которую может и должен за­нять декабрьский Съезд.

Мы призываем всех народных депутатов  Российской  федерации трезво взвесить  перспективы своей непримиримости в политической борьбе. Самые светлые идеи, самые высокие принципы меркнут перед угрозой гражданской войны, которая сегодня представляется вероятной.

Мы призываем  традиционную  оппозицию,  верную  социалисти­ческому выбору, смириться с сознанием того, что народ в 1991 го­ду сделал  иной  выбор,  что радикальные экономические реформы и распад СССР являются исторической  неизбежностью.  Мы  убеждены, что  рыночная  экономика может быть и непременно станет социально ориентированной, что интеграция стран бывшего СССР произойдет на новом  витке  диалектической  спирали тем быстрее,  чем успешнее осуществятся экономические реформы.

Мы призываем новую оппозицию,  критикующую правительство за методы проведения реформы, умерить свою непримиримость, проявить политическое мужество,  взяв на себя долю ответственности, вклю­читься в конкретную работу по проведению приватизации, по стиму­лированию и развитию производства. Обращаем внимание на то, что переход в оппозицию депутатов, избранных под демократическими лозунгами, может восприниматься именно как стрем­ление  снять с себя ответственность и заранее обеспечить себе выгодную позицию на следующих выборах.

Мы призываем  депутатов  демократической ориентации проявить готовность к поиску вместе со своими оппонентами компромисса, не изменяющего направление и не замедляющего темп реформ.

Мы призываем  Советы  республик,  краев  и областей оказать влияние на российских депутатов от их территорий,  для чего про­вести специальные сессии с приглашением российских депутатов.

Не считая все Указы Президента безошибочными, мы, тем не менее, призываем Съезд продлить дополнительные полномочия Президента до принятия новой Конституции, т.к. основном эти полномочия способствуют проведению реформ.

Мы считаем также,  что Сьезд с честью выполнит свою истори­ческую миссию,   если   закрепит  в  Конституции  право  частной собственности на землю,  то есть безусловное право каждого граж­данина Российской Федерации  владеть,  пользоваться  и распоря­жаться землей.  Это позволило бы обойтись без дорогостоящего ре­ферендума, исход которого можно считать предопределенным.

 

Санкт-Петербургский городской Совет народных депутатов

Проект представлен депутатами Ю.М. Нестеровым и  Г.И. Трубниковым

 

 

Этот наш проект не прошел. В Петросовете упомянутая новая оппозиция тоже набирала силу. Сплотились, как часто в таких случаях бывает, крайности: коммунисты и «демшиза». И будущие «яблочники» туда скатывались. Только 118 депутатов подписали обращение в поддержку Ельцина.

Если бы не такая расстановка сил, то Петросовет в декабре не распустили бы, мы доработали бы до конца и, главное, приняли бы положение о новом Законодательном собрании. Вместо нас это сделал А.А. Собчак, сделал очень плохо, по моему мнению. Во-первых, 50 человек – это для Питера мало. Нужно 100-130 человек. (Существует эмпирическая формула: количество депутатов равняется корню кубическому от населения). Во вторых, выборы только одномандатные, это очень плохо, мы это уже тогда понимали, но идея выборов по партийным спискам до сих пор пробивает себе дорогу.

Как результат – аморфные ЗакСы, слегка поляризованные только по вопросу отношения к губернатору, атмосфера апатии, воцарившаяся в Питере на все эти годы, застойное яковлевское правление.

 

Впрочем, всё это только гадания, возможно, что Петросовет был обречен и в случае поддержки Ельцина.

В эти дни, когда я готовлю повесть к постановке на сайт, инициативная группа бывших депутатов начала готовить книгу о Петросовете, мне было предложено написать небольшое эссе для нее. Вот что я написал.

 

Я уже давно перестал испытывать восторг от заклинания «мы были первыми». И всё чаще мне начинает казаться, что мы были пресловутым первым блином. Это, конечно, мое сугубо личное восприятие.

Сам факт избрания в Ленсовет не является кульминацией в моей жизни. Это было результатом инерции, итогом того выбора, который я сделал еще за полтора года до этого. Вот тогда, во время выборов депутатов СССР, мы действительно были первыми, тогда мы рисковали всем.

Принадлежность к демократическому, антикоммунистическому большинству Ленсовета, конечно, очень впечатляла, но она довольно быстро закончилась, и я всё чаще оказывался в меньшинстве. Первая горечь – когда нам не удалось выбрать председателя из своего состава, когда наши «радикалы» бросились искать варягов. Как они ликовали, возведя А.А. Собчака, как они столь же эмоционально потом его клеймили!

Комиссия по народному образованию была превосходна по составу, по количеству реформистских идей. И как же ударило по нам радикализированное большинство, когда не утвердило предложенную нами кандидатуру председателя комитета! Исполнительная власть – не мелочь, как казалось тогда многим.

Выношенное и продавленное мною решение о фонде школьных зданий сразу же стало нарушаться Малым советом, а затем и отменено Собчаком – вот плачевный итог моей конкретной работы. Скажут: так Собчак вообще все наши решения отменил, при чем тут мы?

Вставать в позу, пожимать плечами, все валить на Собчака – проще всего. Но наша вина в этом тоже велика. Это мы, а точнее, «радикальное» большинство, в сентябре 1993 года совершили непоправимую политическую ошибку, поддержав, по существу, Хасбулатова и Руцкого. Хватило бы у нас мудрости сделать правильный выбор – никто бы нас не распустил, мы доработали бы до конца, приняли бы качественное положение о Законодательном собрании и не продлили бы кризис петербургского парламентаризма еще на десять лет.

А разве не мы своей непримиримостью, тщеславием, любовью к эффектам давали поводы средствам массовой информации клеймить нас? То, что Петербург после нашего ухода впал в политическую летаргию – это, может быть, самая большая наша вина, потому что речь идет об общественном сознании.

 

Что же касается положительных итогов, то отрадно вспомнить, что именно из коридоров Мариинского дворца, будучи тогда скромными молодыми чиновниками и консультантами, вышли те, кто все последовавшие годы составлял «питерскую команду» в Москве, где решалась судьба страны. Я лоббировал их назначения, и не жалею об этом.

И, конечно, я благодарен судьбе за знакомство со многими, очень многими замечательными, талантливыми личностями, в том числе и политическими оппонентами. В этом смысле Ленсовет –21 изначально был любимым дитятей нашего города.

Подробнее обо всем этом – на моем сайте gtrubnik.narod.ru.

Георгий Трубников, май 2003г.

 

 

Последние два месяца пребывания в горсовете сфера моих интересов переместилась в сторону христианской демократии, но это уже следующая повесть, а введением к ней служит последняя публикация из моей папки.

 

«Колпинский интерес» 23 июля 1993 г.

ИЗ КПСС В РХДС

интервью с депутатом горсовета Георгием Трубниковым

 

-Выступая на  последней  сессии горсовета,  вы назвали себя христианским демократом. Но ведь во время выборов в-90-м году вы были членом КПСС.  Не кажется ли вам такое превращение нечестным по отношению к вашим избирателям?

Ваши рассуждения  совершенно  справедливы  для  устойчивой многопартийной системы. Перебегать из партии в партию, если тебя выбрали по партийному списку, конечно же, недопустимо.

Но выборы—90 проходили,  когда многопартийная система у нас отсутствовала, КПСС  не являлась партией в буквальном смысле.  И я, кстати, говорил об этом в своем интервью ".Ленинградской прав­де" в декабре .1989г.  Что же касается моих избирателей, то те из них, которые голосовали за меня, сделали свой выбор именно пото­му,  что  знали о моих многочисленных выступлениях против комму­нистической монополии, против тоталитаризма. Ни один из моих из­бирателей  не  удивился,  когда  я  вышел из КПСС сразу же после 28-го съезда, когда стало ясно, что попытки придать этой органи­зации демократический характер провалились.  О выходе я подробно написал в районной газете.

- Можно понять,  почему вы вышли из КПСС, но так ли уж обя­зательно вступать в другую партию?

Дело в том,  что партийные структуры необходимы.  Без них парламент и муниципалитеты являются аморфными,  зачастую  безот­ветственными образованиями.  Следующие  выборы  не за горами,  к этому времени партийные структуры должны быть созданы,  если  мы не  хотим  потерять еще пять лет на пустопорожнюю говорильню.  И депутаты просто обязаны этим заниматься,  поскольку волею судьбы именно они профессионально занимаются политикой.

-Но почему именно Христианско-демократический  союз?  Ведь вы же - наверняка атеист?

-- Атеистом,  т.е. борцом с религией, никогда не был. И сви­детельством этому является мое активное участие в восстановлении церкви в Усть-Ижоре.  Вы имеете в виду неверие в Бога. Но вопрос веры и неверия очень интимен, мыслящий, ищущий человек всю жизнь ежедневно заново ставит перед собой этот вопрос.  Это во-первых. Во-вторых,  в  вашем  вопросе  проявляется обычное заблуждение, связанное с наименованием нашей партии.  ХДС - не союз верующих. Членами его могут быть люди и неверующие, но приверженцы христи­анской культуры,  христианской идеологии.  Христианство для меня прежде всего вся та культура,  которая в качестве основного фак­тора определила европейский путь развития.  Это,  далее, христи­анская философия,  с  которой теперь может познакомиться широкая аудитория. И это христианская идеология,  выдержавшая две тысячи лет испытаний.

-Идеология нынче не в моде…

 Да,  это  так.  Но мы не боимся быть единственной,  может быть, партией,  открыто заявляющей о своей идеологии. После кру­шения коммунистической идеологии образовался вакуум. Сам по себе заполниться он может только одним:  цинизмом, вседозволенностью. Христианство противопоставляет  этому  гуманистические принципы, личную ответственность, соборность.

- А в экономике вы проповедуете принцип бедности?

Напротив.  Ведь есть евангельская  заповедь,  о  талантах. Христос хвалил человека, который доставшиеся ему деньги пустил в оборот, преумножил. Апофеозом христианско-демократической экономической политики является реформа,  осуществленная правительством Гельмута Эрхарда в послевоенной Германии,  реформа, по праву называемая "немецким чудом".

- Любая партия сильна своими лидерами.  Что вы можете  ска­зать о лидерах РХДС?

У нас три сопредседателя.  Отец Глеб Якунин в представле­нии не нуждается. Много лет в гулаговских тюрьмах и лагерях, ныне член Верховного Совета.  Валерий Борщев,  депутат  Моссовета, известный  журналист.  Петербуржец Виталий Савицкий,  хорошо известный всем,  кто знаком с демократическим движением.  Несмотря на молодость,  успел  пострадать от КГБ,  Кандидат биологических наук,  отец двоих детей.  В работе самоотвержен,  удивляюсь  его умению  все успевать, несмотря на отсутствие внешней суетливости» Взгляды его построены на глубоком фундаменте.  Блестящий  оратор (вспомнить  хотя бы его вступительные речи на Дворцовой площади, определившие всю тональность последних митингов).  Необыкновенно обаятелен в отношениях с товарищами.  Именно общаясь с Виталием, я убедился,  что мне ничего не придется менять во взглядах, если я вступлю в РХДС.

- Каковы перспективы РХДС в выборах?

Поживем - увидим.  Предстоит огромная работа.  Мы  должна убедить верующих,  прежде всего православный мир,  в том, что их участие в политической жизни необходимо,  что самое уместное для них - участие именно через РХДС. Мы должны убедить интеллигенцию в том, что платформа РХДС органически включает в себя духовность и  интеллектуализм,  широту  и конкретность,  что наша идеология предполагает сочетание этики и политики.

- Вербовка новых членов - это главная работа партии?

Напротив.  Вербовкой  как таковой мы не занимаемся.  Люди сами придут к нам,  узнав о нашей программе и о наших делах. Что касается дел, то я просто кратко перечислю те акции, которые на­ми проведены за последние месяцы.  Сбор подписей  за  проведение референдума о земле,  собрано только в Петербурге 1 300 000 под­писей. Митинги и шествие в поддержку реформ. Общественная работа во  время  проведения референдума.  Все эти массовые мероприятия шли под флагом "Демроссии", но основной вклад внесли мы вместе со СвДПР.  Организация Союза христианских предпринимателей.  Конфе­ренция инвалидов—опорников.

Очень интенсивна наша международная деятельность.  В мае мы провели в Мариинском дворце международную  конференцию  "Христи­анская демократия сегодня" с участием всего руководства международного христианско-демократического движения, то есть политиков ранга премьер-министров  и  членов  Европарламента.  И  сразу же после этого - серию семинаров для депутатов, руководителей мэрии и предпринимателей.  Эти  семинары  обеспечивались специалистами известнейших организаций - фондом  Конрада  Аденауэра и фондом Ганса Зайделя.

Идея христианской демократии - великая  идея,  стремительно овладевающая умами  во  всем мире.  Убежден,  что и в России она имеет колоссальные перспективы.

 

 

 

 Home   Оглавление повести