Социализация личности.

         В человеке в течение его  жизни параллельно идут два взаимосвязанных процесса: процесс его личностного становления и процесс социализации. Личностное, внутреннее становление проходит, как уже говорилось, в борьбе божественного, культурного начала с инстинктами.

Социализация есть процесс вхождения человека в общности, его знакомство с постепенно расширяющимся кругом различных общностей, выработки человеком отношения к новым общностям, принятие тех или иных установок, характерных для общности, приобретения человеком своей роли в общностях и в обществе в целом.

        Двойственность личности (природное и божественное начала) проявляется при социализации в том, что по отношению к новой для себя общности он испытывает как положительные (любовь), так и отрицательные (враждебность) чувства. И эти чувства либо закрепляются, либо исчезают в зависимости от самых различных обстоятельств, главным из которых является зрелость личности в данный период развития.

Легче всего это можно проследить на поведении  ребенка при его взаимодействии с первой после семьи общностью – сверстниками во дворе. Ребенка влечет к сверстникам, но одновременно он остерегается враждебных проявлений. Не будем рассматривать идеальную положительную модель, которая может сложится благодаря внимательному и осмысленному влиянию взрослых людей. Посмотрим, как могут закрепляться отрицательные мотивы.

Испытавший враждебность ребенок может приспособиться к обстановке: подчиниться более сильному, найти в нем защиту от других детей. Постепенно может сложиться дворовая компания со своими  лидерами, осознавшая возможность противостояния следующей новой и незнакомой общности – компании соседнего двора. Так постепенно у человека складывается стереотип: есть свои, есть чужие. Деление на «своих» и «чужих» уже содержит возможность возникновения ксенофобии, т.е. ненависти к чужаку.  Противостояние общностей может доходить до серьезных столкновений.

Ярче всего это проявлялось в деревнях и пригородных поселках. В нашей литературе вражда деревень и поселков, бывшая характерной чертой российской жизни в особенности в 20-30-х годах, мало описана. Приведем два свидетельства, принадлежащие выдающимся русским писателям.

«Кулачные бои обладали, по-видимому, способностью возбуждать массовый азарт, они втягивали в себя, не считаясь ни с возрастом, ни с характером. Драки двадцатых – тридцатых годов еще имели слабые признаки древнейшего кулачного боя. Начинали обычно дети, за обиженных слабых вступали более сильные, за них, в свою очередь, вступались еще более сильные, пока не втягивались взрослые. Но когда азарт достигал опасной точки, находились сильные и в то же время добродушно-справедливые люди, которые и разнимали дерущихся. Другим отголоском древних правил кулачного боя было то, что в драке никто не имел права использовать палку или камень, надо было обходиться одними собственными кулаками. Игнорированием этого правила окончательно закрепилось полное вырождение кулачного боя. Но даже и при диких стычках с использованием кольев, камней, гирек, железных тростей, даже и в этих условиях еще долго существовал обычай мириться». (Василий Белов. Лад.)

«Оромантизированных и опоэтизированных драк «стенка на стенку», когда дерутся чистым кулаком, а лежачего не бьют, у нас никогда не было, а было нечто другое...

Живут по окрестным деревням парни как парни, работают, при встречах здороваются друг с другом, угощают друг друга куревом – ничего не скажешь плохого. Но вот пришел престольный праздник (у каждой деревни был свой престольный, в честь какого-либо святого, праздник: в одной Ильин день,  в другой Фролов день и т.п. - ГТ), и по этому поводу «массовое гуляние».

С утра, пока еще все трезвые, все тихо и благополучно в селе. Ходят большими партиями девушки и поют песни. Парни ходят отдельными партиями и тоже поют песни. Или соберутся все вместе и танцуют.

Часам к четырем дня атмосфера начинала сгущаться, в воздухе пахло бедой. Вот уже вся «Ворща», то есть парни из деревень, расположенных по реке, собрались в кучу и ходят как бы отрешенные, как бы уж решившись на что-то и оря благим матом воинственные частушки, как-то:

Наша шайка, шайка-лейка,

Пачка ржавленых гвоздей,

Кто навстречу попадется,

Пробьем шею до костей.

Шире улица раздайся,

Шайка вощинских идет,

Атаман в гармонь играет,

Шайка песенки поет.

.......

Когда по селу начинала ходить такая воинственная ватага, то примерно все знали, кого собираются бить: олепинских, спасских или калитеевских, и воинственность одной стороны тотчас вызывала сплочение и готовность к бою другой. Если же оказывалось, что бить некого, допустим, потихоньку ушли спасские или калитеевские парни, то накопившаяся энергия все равно просила выхода, а тут попадался какой-нибудь случайный смирный парень, идущий с девушкой...

Драки эти были отвратительны своей трусливостью и, я бы сказал, непорядочностью. Старались сзади, врасплох сшибить с ног человека.

... В памяти моей хранится множество виденных случаев зверств и дикости во время пьяных престольных драк. Но не было случая жесточе и страшнее, чем случай с Васей, происшедший еще в 1933 году.

........

В колхозе «Зеленый лужок» справляли свадьбу. Уже ходили слухи, что Ваське грозит опасность, но он не захотел показаться трусом и пошел на эту свадьбу. Ему поднесли литровую кружку водки. Он выпил ее залпом, а когда вышел в сени, кувалдой стукнули его по затылку. Он упал, поднялся и побрел домой. Вслед ему полетели колья, доски, камни. Одну доску он поднял, и нашлось еще силы бросить ее в толпу и сшибить ею двух или трех человек. Кто-то подбежал и ударил колом по поджилкам. Гигант рухнул. Тогда налетела толпа. Это было возмездие. Потом все разбежались. С одиннадцати вечера до шести утра Васька лежал на траве и ... жил. В шесть часов утра помер. На нем насчитали несколько десятков ран, некоторые были сквозные». (Владимир Солоухин. Капля росы).

Старшее поколение может подтвердить, что подобные проявления вражды местных общностей сохранялись в деревнях и поселках еще в 60-е годы. Два главных фактора содействовали исчезновению этой традиции: повышение культурного уровня и возникновение иных общностей, кроме территориальных (когда, например, для подростка более важной становится не дворовая компания, а школьная или спортивная).

Однако проявление враждебности к иным общностям окончательно  не исчезло. И сегодня есть побоища футбольных фанатиков, но главное – существуют не только такие дикие и открытые формы враждебности, но и более скрытые: территориальная (от навешивания ярлыков на людей из других городов до неприязни к целым государствам), политическая, и особенно национальная.

Здесь лежат зачатки будущей идеологии национализма и псевдопатриотизма. «Наших бьют!» У «патриотов» установка: делить людей на наших и не наших. «Нашему» прощается все.

Здесь следует подчеркнуть, что враждебность к соседним общностям не является  естественным проявлением (как настороженность ребенка к незнакомому), а целиком определяется установками, господствующими в той общности, которая в данный момент оказывает воздействие на человека.

Процесс социализации имеет активный, обоюдный характер: вступая в сообщество, человек не только подчиняется его законам, но и вносит в него свое содержание, активно воздействует на его характер, в особенности когда он постепенно входит в элиту сообщества.

Опасность, подстерегающая человека в процессе его социализации состоит в том, что, оказавшись в некой общности, он останавливается на этом, не стремится расширить круг общностей, принимает как руководство к действию лишь те установки, которые уже  действуют в удобной для него общности. Чем к большему числу общностей принадлежит человек, тем более терпимым, толерантным он становится.

Самоидентификация человека заключается в сознании собственной принадлежности общностям, в расстановке приоритетов: какие установки общностей, к которым ты принадлежишь, для тебя являются наиболее важными. Выстраивается иерархия ценностей, причем это всегда индивидуальное дело. В своих контактах человек стремиться понять, какова иерархия ценностей нового знакомого. Совпадение этих иерархий служит основой особого уважения, дружбы, любви.

Итак, социализация личности сопровождает человека на его жизненном пути. Чем осмысленней этот путь, тем он благодатней. Христос сказал: «Я – это Путь, Истина и Жизнь» (“I am the Path, the Truth and the Life”).